Зачем нужна философия? (философия и мировоззрение)

В отличие от животного человек живет не столько по биологически наследуемым программам, сколько по программам искусственным, созданных им самим. Вследствие этого он находится в состоянии перманентной новизны и эта новизна не всегда бывает удачной. Чтобы по возможности избежать нежелательных последствий своей деятельности, он должен постоянно держать руку на пульсе процесса создания «второй природы» и своего положения в ней, своего отношения к тому, что он делает и как строит взаимодействие с другими людьми. Для создания нового необходимо обладать сознанием , а для того, чтобы «творя, не натворить», человек нуждается в самосознании . В той или иной степени развитым сознанием обладает каждый человек, во всяком случае, в сфере своих знаний и умений. К сожалению, этого нельзя утверждать о самосознании, оно выражено гораздо более слабо. И в этом смысле можно сказать, что «предыстория» пока ещё продолжается: человек отплыл от животного берега, но ещё не доплыл до берега подлинно человеческого, т.е. не достигнеобходимого уровня ответственности за самого себя и изменяемую им окружающую среду. И об этом свидетельствует грозящая нам глобальная катастрофа, как следствие неадекватного использования своей мощив отношении природы, друг друга и самого себя.

Слабость самосознания проявляется в том, что многие люди принимают решения не столько на основе осознанного выбора, сколько путем подражания чужим образцам: «это модно, престижно,в наше время все так делают». Это путь конформистов. Ещё опаснее поведение хищников-деструкторов, носителей «воли к власти». Они, ставя в центр самих себя,активно следуют установкам своеволия , не желая сопоставлять свои цели и действия с последствиями для других людей и объективной реальности. И те и другие, конечно, знают и думают о том, как что-то сделать, и могут быть в этом весьма изобретательными,но не думают о том, правильно ли они думают и делают.

Неразвитость самосознания особо вредно проявляет себя в эпохи кризисов, ломки устоявшихся ценностей и норм поведения. Жизнь бросает Вызов, а Ответ, выбор новой адекватной стратегии (вспомним концепцию А.Тойнби) может быть дан в результате преступной манипуляции сознанием конформистов со стороны эксплуатирующих их «хищников». Люди с более развитым самосознанием стремятся сделать свой выбор сами. Но, если сделать такой выбор непросто уже на личностном уровне, то тем более сложен он на уровне стратегии развития общества, в современную эпоху глобализации - на уровне человечества в целом. Мировоззрение личности в случае сознательного решения строится на выборе из мировоззрений, наличествующих в ту эпоху и в той культуре, к которой эта личность принадлежит. Но достаточна ли мудра отдельная личность (если речь не идет о гениях и пророках), чтобы полностью самостоятельно такой выбор осуществить? Не требуется ли здесь особая общественная специализация, если так можно выразиться, организованная «любовьк мудрости», способствующая критическому осознанию «мудрости» старой и становлению новой?И разве не этим занимались великие философы всех времен и народов?

Боюсь, что сказанное выше может быть понято очень по-разному, если мы не проясним соотношение понятий мудрости, мировоззрения и философии. Термин «мировоззрение» понимается в двух смыслах, которые условно можно обозначить как «позитивистский» и «экзистенциальный». В первом смысле мировоззрение есть совокупность (в идеале - система) научных знанийданной эпохи, образующих картину объективной реальности (например, в духе Конта или Спенсера). Мировоззрение в экзистенциальном смысле отличается, во-первых, тем, что оно может существовать как на научном, так и на вненаучном (что не является синонимом антинаучного) уровне: обыденном, мифологическом, религиозном и т.д. Во-вторых, и это главное, стержнем такого мировоззрения является отношение человека к миру, смысл человеческой жизни. Размышление над этим является основным вопросом мировоззрения (ОВМ). Иными словами знания о мире выстраиваются с позиций базовых ценностей субъекта мировоззрения. В данной статье будет иметься в виду только мировоззрение в экзистенциальном смысле.

Мудрость отличается от мировоззрения двумя чертами: непосредственной связью с жизненным опытом и положительным содержанием. Это знание в прямом действии управления поведением в целом и это не любое знание, но такое где истина соединяется с добром. Мировоззрение может оставатьсяобщей идеологией без активногоприменения её на практике. Мировоззрение может быть и у мещанина, и у преступника, и у сатаниста. Но носителей таких мировоззрений мы не назовем мудрецами. Поучительно сравнить трактовку мудрости в наш сциентистский век и во времена Даля. В толковом словаре Ожегова указывается только связь в мудрости мировоззрения с опытом 1 , а в словаре Даля подчеркивается, что мудрость это «соединение истины и блага, высшая правда, слияние любви и истины, высшего состояния умственного и нравственного совершенства; философия» 2 .

Позволю себе не согласиться только с последним - с отождествлением мудрости и философии. Философия все же не мудрость, а любовь к мудрости. Причем к мудрости явно недостающей или утраченной, ибо мудрец, будучи таковым, уже не философствует, но учит своим примером, своими поступками. Здесь нет возможности углубиться в исторический экскурс этимологии слова «философия» и порассуждать о соотношении мудрости и мудрствования. Практически философия, даже вдохновляясь идеалами мудрости, как теоретическое знание, непосредственно имеет дело с мировоззрением, с его анализом, критикой и попыткой обоснования. Но сама по себе мировоззрением не является, вопреки постоянному их смешению. К примеру, марксизм и христианство, как типы мировоззрения, это не то же самое, что марксистская или христианская философия. Философия определенным образом вступает в отношение с мировоззрением, а именно является самосознанием или рефлексией мировоззрения. Она сравнивает различные мировоззрения и обосновывает то, которое является предпочтительным с точки зрения базовых ценностей (т.е. мировоззрения!) данного философа. Получается неизбежный круг, ибо философ не может абсолютно встать над своим временем и культурой. Единственное, что он может сделать со своими ценностями на уровне самосознания, это честно осознать их наличие и попытаться вывести следствия из их принятия для регуляции человеческого поведения. Превратить этот круг в спираль может лишь дальнейшее развитие философии, но оно на каждом этапе одновременно порождает и свой круг.

Имея дело с различными мировоззрениями, философ должен занять особую рефлексивную позицию, чтобы осознать их с предельно общей точки зрения. Инструментарием для такой работы являются категории - понятия, отражающие атрибуты (характеристики, которые предмет не может утратить, оставаясь самим собой) составных частей ОВМ: мира, человека и человекомирных отношений. Соответственно философия выявляет категориальные каркасы мира (онтология), человека (философская антропология и социальная философия) и сущностных отношений человека к миру (теория познания, эстетика, философия религии и т.д.).Как бы в различных мировоззрениях не трактовались мир, человек и отношения человека к миру, мы не сможем избежать сопоставленияхарактеристик, атрибутивных для каждой из этих сфер. Таких, к примеру, как субъективное и объективное, материальное и идеальное, изменение и устойчивость, истина, добро и красота и т.д. Но, чтобы, осознать, каким содержанием они наполняются в различных мировоззрениях, мы должны сами эти понятия представлять достаточно определенно, а не на уровне размытых общих фраз. Таким образом, более конкретно можно охарактеризовать философию как категориальную рефлексию мировоззрения, как его самосознание на категориальном уровне.

К сожалению, люди, не понимающие разницы между категориальным и обыденным смыслом подобных терминов (каждый, мол, знает, что такое причина и следствие), смотрят на философию свысока. Да и в рефлексии мировоззрения особой нужды не испытывают, будучи вполне удовлетворенными прагматикой своего частного дела. Так ученый, имеющий мировоззренческие убеждения эмпирика, полагает, что наука превыше всего и сводится она к фактам и их статистической обработке. Остальное для него - «ненаучная идеология», не имеющая никакой ценности, а претензии мировоззрения в целом и философии на роль стратегического управления кажутся ему смехотворными. Такой сциентистский сноб не понимает, что в культуре, где отсутствует математическое естествознание, он смотрелся бы шутом. И что развитие общества не сможет избежать весьма опасных сюрпризов, если его любимую науку не осмыслить в контексте целостного развития общества и личности.

Глобализация планетарной жизни посылает человечеству Вызов, отсутствие адекватного Ответа на который чревато гибелью человеческой цивилизации и природы. Требуется новое мировоззрение, как основание целостной стратегии (не прагматистской тактики!) решения глобальных проблем. Ни одно из существующих мировоззрений (либеральное, марксистское, разновидности религиозного, тем более постмодернистское, зиждущееся вообще на отрицании мировоззренческих идеалов) не является достаточным для нахождения такого Ответа. Готова ли современная философия успешно участвовать в выработке такого мировоззрения?

Современная ситуация в философии

Я не берусь оценивать ситуацию в философии в мировом масштабе, хотя, если судить по очередному кумиру наших «продвинутых» Бадью, она не сильно отличается от российской. О российской же философии в целом можно утверждать однозначно: не готова. Определенность, пусть и ограниченная, советской философии утрачена, новая - не приобретена. В преподавании философии наблюдается эклектическая смесь остатков былой определенности, компенсации отсутствия четкой позиции уходом в историю философии и некоторых модных поветрий. Что касается философских исследований, то здесь мы достигли того европейского уровня, о котором с грустью рассказывал Н.А.Бердяев в своем «Самопознании». Делясь своими впечатлениями о французской философии 30-х годов прошлого столетия, он отмечал. Что если для русских характерна постановка проблем и попытка их решения, то французы давно отказались от столь наивного подхода и просто демонстрируют свою историко-философскую эрудицию. Эти тенденции только усиливались в последующий период.

В современной российской философии изложенному выше представлению о философии, как категориальной рефлексии мировоззрения, в той или иной мере соответствуют только некоторые маргиналы и аутсайдеры. Направленность «элиты», состоящей из «продвинутых», и, так сказать, массовой философии совсем другая. Для такого философствования характерны следующие черты:

Философия не наука, а, скорее, вид литературы; после Хайдеггера невозможно работать с категориями;

В философии нет ни строгого метода, ни определенного предмета, и потому она занимается либо феноменологическим описанием (без всякого объяснения!), либо постмодернистской интерпретацией (на практике чаще всего оказывающейся «интертрепацией»);

Философия не должна быть мировоззренчески ангажирована, она всячески дистанцируется от «идеологии»;

Философия отказывается от претензий на поиск истины; напротив, плюрализм подходов является её достоинством;

Стремление к целостности и системности - это путь к тоталитаризму («война целому» по Делёзу и Гваттари); философствование, как и искусство, есть свободное самовыражение личности;

Философия не решает проблемы, она занимается «вопрошанием» и критикой, деконструкцией, т.е. «разоблачает», предоставляя решение проблем ходу развития в виде ризомы;

Спрашивать об ответственности свободного философствования перед чем-то или кем-тои о том, на каком основании этот «дискурс» должны оплачивать налогоплательщики, просто неприлично.

Понятно, что ждать от такой философии категориального анализа и обоснования мировоззренческой стратегии развития современной цивилизации, не приходится. Более того, сама постановка такой задачи представляется с её точки зрения устаревшей и утопичной.

Для такого поворота в развитии (деградации?) философии есть свои объективные и субъективные причины. Попытки реализации основных идеологических проектовв ХХ столетии, как известно, окончились крахом. По сравнению с «классическим» периодом на первый план выдвинулось не вечное и общее, но развивающееся (точнее, становящееся) и индивидуальное. Разочарование в возможности реализации каких-либо проектов, основанных на общих закономерностях и достаточно устойчивых ценностях, вкупе со страхом перед тоталитарными методами их реализации бросило многих интеллигентов и массы «образованцев» в другую крайность: моя личная свобода (и, разумеется, мои права) превыше всего. Не амбициозные модернистские преобразования, но постмодернистские игры: быть Homo ludens в этом жестоком мире куда легче и приятнее. Обществу рыночной демократии, провозгласившему «конец истории»,серьезная философия вообще не нужна. В этом обществе все превращается в бизнес: политика, искусство, наука. Философия имеет шансы быть только псевдобизнесом. Самоокупаемость, а тем более прибыль, от неё сомнительна. Она может продлить свое существование только в силу ещё сохраняющихся традиций и дотаций, если в этом заинтересованы меценаты или тат или иная сторона в информационных войнах (например, как в средстве отвлечения от реальных проблем). Но по размаху саморекламы (например, постмодернистской) онаможет претендовать на отнесение к, хоть к псевдо, но все жебизнесу).

Неудовлетворенность таким положением вещей начинает проявляться среди наших философов все более явственно. Крах постмодернизма уже не вызывает сомнений. Авторитет Хайдеггера и Гуссерля остается среди их последователей незыблемым, но достаточно очевидно, что соответствующие штудии имеют в целом внутрифилософское, так, сказать, лабораторное значениеи не могут претендовать на какие-то практические рекомендации. Образно говоря, недостаточно аподиктически описать свои восприятия сладости или горечи меда; «естественная установка» требует объяснить различие таких восприятий и оценить их в контексте регуляции человеческой деятельности и возможности взаимопонимания и взаимодействия. Но поиски выхода, прорыва философии к жизни пока не имеют хоть в какой-то мере признания со стороны философской общественности.

Плюрализм или синтез?

Философские концепции чрезвычайно разнообразны и потребитель философского знания вправе задать вопрос: чему и как я могу верить, если вы между собой не можете договориться? Это разнообразие, в свою очередь, определяется разнообразием следующих факторов: типов культур и мировоззрений, с которыми осознанно или, что чаще, подсознательно идентифицирует себя философ; личных особенностей мыслителя (Ницше был прав, что философия есть рационализация психологии философа); многогранностью самого предмета философских исследований. Так позитивизм связан со сциентистской культурой и рационалистическим мировоззрением, внутренней симпатией исследователя именно к такого рода ценностям и объективным наличием в мире повторяющихся закономерностей, а в человеческой деятельности - научного познания. Напротив, экзистенциализм есть выражение культуры гуманитарно-художественной и отражает наличие в самом мире и человеке неповторимого, внерационального (экзистенции, а не только эссенции), а в человеческой деятельности - образно-символического способа освоения действительности.

В отношении к факту разнообразия и противоречий друг с другом различных типов философии мы наблюдаем две крайности: или признание абсолютной самостоятельности и равноправия всех форм, или выделении одной в качестве абсолютно истинной (в пределе - для всех времен и народов). Это напоминает отношение к разнообразию культур: или признание их полной независимости друг от друга в духе Шпенглера или Данилевского, или сопоставление их с некоей единой магистральной линией развития (Гегель, марксизм). Та же ситуация и в методологии науки: или несводимостьк единому началу самостоятельных парадигм и их полная равноправность (Т.Кун, крайний вариант - П.Фейерабенд), или допущение кумулятивного процесса развития научного знания.

Методологической основой решения этого вопроса является принцип дополнительности. Его вполне философская формулировка, данная самим Н.Бором, гласит: «Для объективного описания и гармонического охвата фактов необходимо почти во всех областях знания обращать внимание на обстоятельства, при которых эти знания получены» 3 . К названным выше обстоятельствам, влияющим на характер философского видения мира, человека и человекомирных отношений, следует добавить ещё одно. А именно: тип задач , для решения которых адекватен именно этот тип философии. Нелепо рассуждать о любви и веры с точки зрения позитивизма (для него это «псевдопроблемы»), а в структурировании научного знания и обеспечении его точности исходить из идей экзистенциализма (в этом случае получается полное отрицание роли объективного научного подхода, скажем, в духе Бердяева или Шестова).

Следует ли отсюда признание полной относительности и абсолютной равноправности философских концепций? Отнюдь, нет. Отсюда вытекает признание интервальной относительности: да, для решения такой-то задачи, для понимания такой-то стороны предмета философии, т.е. не «вообще», а в определенном конечном интервале адекватен именно такой подход. И, если, этот подход соответствует вашим культурно-психологическим установкам, то и работайте, на здоровье, в его пределах. Но так нельзя рассуждать о философии в целом , призванной по возможности более объективно (мы уже отмечали, что эта возможность также никогда не является абсолютной) отрефлектировать наличные мировоззрения и обосновать то, которое наиболее адекватно для Ответа на Вызов данной эпохи. Для тех, для кого философия лишь эгоцентрическая игра, забавное конструирование коллажей или возможных миров, такой подход, конечно, абсолютно чужд. Ибо он опирается на допущение некоей возможной направленности всех форм исторического процесса. И эта направленность не определена с абсолютной неизбежностью ни волей Бога, ни тем, что имело место в Большом взрыве. Она реализуется в нашей свободе и в нашем творчестве. Со стороны объективности здесь имеют место, во-первых, некоторые предпосылки, и, во-вторых, те следствия, которые вытекают из нашего выбора и нашей деятельности. И мы вправе выбирать, довольствоваться ли просто интересной, престижной и успешной деятельностьюв каком-либо частичном интервале, или же, если не брать на себя ответственность, что не каждому под силу, то, по крайней мере, знать, как обстоят дела в целом.

Представим себе предмет философии (атрибутивные характеристики мира, человека и человекомирных отношений) в виде дома. Марксизм описывает его материальный фундамент; феноменология - мое восприятие, определенное моей интенцией; религиозная философия пытается осознать его отношение к Духу; экзистенциализм - схватить его неповторимую ауру для моей экзистенции; постмодернизм - представить его как текст с бесконечным difference . Все это кому-то интересно и в каких-то отношениях нужно. И если ограничиться познавательно-переживательным интересом, то можно сказать, что каждый прав по-своему и пусть каждый выбирает свою философию. А дело преподавателя познакомить слушателей с возможным ассортиментом.

Почему я не могу согласиться с таким подходом? Да потому, что я стою прежде всего на практической позиции: нам в этом доме жить . И, следовательно, его надо знать в целом. Ни одна частная философская концепция такого знания не дает. Возможно, каждая из них в той или иной мере больше подходит для определенной культуры общества или личности. Но в эпоху глобализации требуется такое общее мировоззрение и такая обосновывающая его общая философия, которые обеспечили бы разумную общечеловеческую стратегию развития. В настоящее время за «общечеловеческие» выдаются ценности Запада, реальнаяглобализация не преследует интересы единого человечества, целостное мировоззрение и его философское обоснование неизвестны. Наличие такой целостной инвариантной философии не исключало бы существования отдельных философских учений, как существование единого человечества не исключало бынеповторимости отдельных наций и личностей. Однако для достойного Ответа на Вызов современности требуется сделать акцент не на плюрализме, а на синтезе , на сборке нашего дома. Направленность на решение реальных жизненных проблем и стремление к целостности, синтезу всегда были отличительными чертами русской культуры и русской философии. Не единство или многообразие, но, как говорил С.Л.Франк, «единство многообразия и единства».

Как же возможен такой синтез? Для начала стоит вспомнить мудрую мысль Вл. Соловьева, о том, что в любой философской концепции содержатся истинные моменты, которые, однако, превращаются в ложные отвлеченные начала , как только эти концепции начинают претендовать на объяснение всего и вся. Говоря современным языком, как только они выходят за пределы своего интервала применимости.Следовательно, первое условие синтеза - вычленение таких моментов в существующих философских учениях с четким осознанием интервала их применимости. Но чтобы перейти к «сборке», надо знать,для чего предназначен наш «дом» в целом, т.е. каким целям должен послужить предполагаемый синтез. Таково второе условие. Третьим условием является наличие «поля» или некоей «принципиальной схемы» предстоящей сборки. Требуется определенная гипотеза, позволяющая увидеть место имеющихся достиженийв целостной концепции, и те моменты, которых пока ещё не достает для целостности. Допустим, блоки фундамента домавполне удовлетворяют предполагаемому дизайну этого строения, а решение окон ещё не найдено. И, наконец, четвертое условие - это наличие инструментария и орудий сборки. В нашем случае имеется в виду культура категориального мышления, четкое представление о методах философии и умение ими пользоваться. Таковы условия категориального синтеза , как наиболее востребованного развитием общества, но, увы, ещё не востребованного философской общественностью направления развития философской мысли. Ответственный созидательный синтез, а не ризомные игры и кабинетные конструкции!

Контуры синтеза

Позволюсебе конкретизировать сформулированные выше условия синтеза целостной философии на примере контуров, намеченныхавтором данной статьи. Естественно, я беру наиболее близкий мне материал, но отнюдь не претендую на истину в последней инстанции. Напротив, я очень нуждаюсь в конструктивной критике и не удивлюсь, что по мере осознания потребности в переходе к философскому синтезу появятся новые варианты. И, возможно, наиболее адекватным окажется их синтез на высшем уровне (который, разумеется, также не должен будет превратиться в застывшую догму).

1. Выявление элементов для последующей сборки. Опыт историко-философского введения не как истории дат и имен, а как истории проблем и их разрешения был предпринят мной ещё в 90-е годы 4 . Я предложил определенную периодизацию истории философии исделал акцент не на своеобразии различныхнаправлений и их «борьбе» друг с другом, но на кумулятивном процессе накопления моментов будущего синтеза. Философы и концепции интересовали меня с точки зрении последовательного вклада в разрешение «вечных» проблем: субстанции, человека, человекомирных отношений (гносеологического, этического, религиозного, эстетического, праксиологического и аксиологического) и самосознания философии. В результате я пришел к выводу о том, что основные идеи для дальнейшего синтеза аккумулированы к настоящему времени в диалектическом материализме (вклад советских философов явно недооценен иих идеи, ставшие «немодными», напрасно заброшены) и в том направлении, которое я назвал экзистенциальным трансцедентализмом (экзистенция, душа, обращенные к трансценденции, духу; наиболее яркое выражение у К.Ясперса и М.Бубера). Но не окажемся ли мы в плену банальной эклектики, если попытаемся «примирить» основополагающие идеи о первенстве материи или индивидуальной души или надчеловеческого духа? Не окажемся, если сформулируем основание, позволяющее удалить претензию на первенство, и уберем взаимоисключающее «или».

Проделанную мной работу я рассматриваю как первый и во многом несовершенный набросок. Усилия по решению поставленной задачи должны быть коллективными. Но реакция на мой подход со стороны философской общественности пока что нулевая.

2. Цель «сборки»: чему должна послужить предполагаемая система? Такая постановка вопроса есть основное требование системного подхода в проектировании новых систем. Краткий ответ таков: обоснованию ноосферного мировоззрения. Ни одно из существующих мировоззрений не может быть целиком положено в основу стратегии решения глобальных проблем современности. Современный мир развивается на основе противоречивой и недальновидной тактики отдельных конкурирующих элит. Ни царство Бога на Земле, ни коммунизм в его классическом варианте, ни либеральная демократияне являются идеалами,следование которым способно предотвратить глобальную катастрофу 5 .Требуется мировоззрение, в котором были бы разрешены внешнее противоречие между человеком и природой и внутреннее противоречие между обществом и личностью.Идеалом такого мировоззрения является построение ноосферына нашей планете. Это то Общее дело, которое способно объединить человечество.

Термин «ноосфера» мы употребляем не в энергетическом, но в содержательном смысле, т.е. отвечаем на вопрос, не в какой энергетической форме она может существовать, но как соотносятся в ней её основные компоненты - общество, природа, отдельная личность. Замечательная гипотеза Вернадского - Леруа - Шардена до сих пор, как это ни странно, не подтверждена эмпирически. Но то, что взаимодействие человека и природы порождает особую ситуацию, выразившуюся ныне в глобальных проблемах современности, сомнению не подлежит. Человек по определению не может не изменять природу. Но мировоззренческая ориентация на максимум воздействия и потребления полученных результатов грозит гибелью и природе и человеку. Требуется мировоззренческая же переориентация («переоценка ценностей», «революция духа» 6) на оптимум в отношениях общества (социосферы, техносферы) и биосферы. Точно такой же оптимум необходим и в решении проблемы общество-личность (целое - индивидуальность), ибо максималистские устремления в пользу одной из сторон (либерализм и тоталитаризм) ни к чему хорошему не приводят. Под ноосферой мы и понимаем оптимальное взаимодействие общества - природы - личности. А именно: каждая из взаимодействующих сторон должна рассматриваться как самоценность (не просто как средство)в их взаимном дополнении до новой целостности. Только в рамках такой целостности (ноосферы) или, по крайней мере, на пути движения к ней могут быть решены глобальные проблемы современности. Ноосфера - это единственно возможный Ответ нагибельный Вызов реальнойглобализации, преследующей во многом преступные цели и совершающейся преступными средствами. Тактика прагматиков, не направляемая стратегическим мировоззрением, положение дел не спасет.

3. Основание «сборки». Напомним, что системообразущим стержнем любого мировоззрения, вокруг которого группируются его ценности и идеалы, являетсявопрос об отношении человека к миру, о месте человека в мире, о смысле человеческой жизни. Чтобы взглянуть на мировоззренческие ответы с предельно общей категориально-атрибутивной точки зрения, очевидно и философия должна иметь свой системообразующий стержень. Категориальной калькой ОВМ является ОВФ; да, тот самый «устарелый» основной вопрос философии. Только сформулировать его надо не на уровне позитивистского Х1Х столетия, когда в отношении человека к миру доминировали субъектно-объектные отношения, и потому с позиций марксисткой философии достаточно было спросить об отношении субъективного начала - сознанияк объективной реальности - материи. Чтобы непредвзято взглянуть на различные представления об отношении человека, как субъекта, к миру, надо, исходя из реального положения дел в истории и особенно в настоящее время, учесть допущение в этом мире трех основных начал: «Тройноежизненное отношениечеловека - это его отношение к миру и вещам, его отношение к людям,… и его отношение ктой тайне бытия, … которую философ называет абсолютом, а верующий Богом» 7 . Эти три началана языке категорий предстают как объективная реальность (материя), субъективная реальность (душа, экзистенция) и трансцендентная реальность (Дух, трансценденция 8). Любое мировоззрение строится на определенном понимании соотношения этих начал и в человеке, и в мире. Задача философа - четко представить себе содержание этих понятий и их соотношение 9 . Конкретизируя эти представления, мы получаем философские учения о мире, человеке и отношениях человека к миру (субъектно-объектных, субъектно-субъектных и экзистенции к трансценденции). Соответствующая формулировка ОВФ представляет собой формальное основание «сборки».

Почему формальное? Потому, что содержательное наполнение этой «принципиальной схемы» может быть очень разным, в зависимости от понимания соотношения трех исходных начал. Признание доминирования, «первичности» одного из них порождает такие направления философии как материализм, субъективный и объективный идеализм (и «устареть» это деление не может, так же каки факт усмотрения тех начал, которые они ставят во главу угла). И вот теперь - внимание! - мы переходим к тому моменту, когданаши мировоззренческие и философские установки замыкаются друг на друга (избежать такого «круга», как об этом говорилось выше, нельзя; можно и нужно только честно его отрефлектировать). Ноосферное мировоззрение строится на признании такого развития мира и человека, которое обеспечивается и обеспечивает в дальнейшем взаимную дополнительность общества, природы и личности, как самоценных начал, в рамках единого развивающегося и столь же самоценного целого - ноосферы. Переведя это на язык философских категорий, мы имеем развивающееся единство и взаимодополнительность в развивающемся многообразии , или, в краткой формулировке - развивающуюся гармонию . В содержательном плане эта развивающаяся гармония выступает как антропокосмизм . Антропокосмистское единство человека и мира предстает как единство единства и многообразия, единства (гармонии) и развития, неповторимой индивидуальности и «объемлющего» (К.Ясперс) целого.

Но как соотносятся в этом процессе-состоянии развивающейся антропокосмистской гармонииисходные всеобщие начала материи, души и духа? Естественно, как взаимодополнительные , как необходимые и достаточные для обеспечения целостности и человека, и мира, с которым человек взаимодействует. Мировоззрение эпохи глобального развития требует преодоления претензий отдельных сторон развития на абсолютное «монокаузальное» доминирование, неизбежно переводящее их в ранг «ложных отвлеченных начал». В своих работах я выявил именно положительные моменты материализма(уважение к объективности, к закономерной повторяемости), субъективного идеализма (признаниенередуцируемого неповторимого начала субъективности, тем самым, свободы и творчества) и объективного идеализма (преодоление эгоцентризма субъективизма, признание духовной целостности бытия), синтезировал их на основе идеи взаимной дополнительности и конкретизировал в выявлении категориально-атрибутивных каркасов онтологии мира, антропологии и социальной философии человека и человекомирных отношений 10 .

Я не претендую на большее, чем на попытку движения по новому пути, по пути выхода из кризиса современной философии, вырвавшейся из объятий догматизма и попавшей в ещё более опасные объятия моды на абсолютный релятивизм, плюрализм и игроманию.

Инструментарий синтеза

Называя философию категориальной рефлексией мировоззрения, следует уточнить, что речь идет о философии как науке . Сейчас модно полностью отрицать научный статус философии. Будьте, однако, последовательными: откажитесь от научных степеней и званий, не мучайте студентов экзаменами и не аргументируйте логически свою позицию -ведь о вкусах не спорят. Впрочем, необходимость последовательности вы, вслед за Шестовым и постмодернистами,тоже отрицаете: удивительно выгодная позиция! Я полагаю, что философия все же прежде всего наука, хотя философствование к науке, конечно же, не сводится. Уточню этот тезис таким образом: философия - наука в той мере, в какой в её рамках действует системный подход. И в этих рамках она работает с категориями. Но поскольку предмет философии не исчерпывается уровнем системы, но является целостностью , его освоение требует целостного подхода. И на этом уровне философствование работает с экзистенциалами.

Введенные термины требуют пояснения. Система есть множество элементов, внутренняя структура которого при заданных внешних условиях с необходимостью и достаточностью определяет качество (свойства, функции) этого множества 11 . Знание предмета как системы может быть формализовано. Выше мы охарактеризовали философию, упорядочиваемую ОВФ, именно как систему. Развернутая характеристика любого из основных компонентов философского знания также может и должна быть представлена как система категорий, отображающая соответствующую систему атрибут ов (допустим, в онтологии или социальной философии). Каждая из категорий, естественно, должна быть однозначно определена. Поскольку категории по определению универсальны для своего предмета, их определение не может быть родовидовым. Они определяются через соотношение друг с другом, как звеньями взаимодействия описываемой системы с другими системами и через отношение со своими противоположностями. К сожалению, философская общественность не отреагировала на разработанные мной принципы определения категорий и построения категориальных систем 12 , ив ходу до сих пор очень вольное обращение с категориями.

Категориальное знаниезадает общие рамки философии как науки. Но внутри категориальных каркасов мы сталкиваемся с «лакунами», не поддающимися четкой и однозначной понятийной фиксации, и тем самым результаты нашего идеального освоения предмета философских размышлений не могут быть полностью формализованы. Мы, к примеру, можем поместитьв рамки категориального описания движения гераклитовский огонь или становление и время в смысле А.Бергсона. Но свести эти метафоры-символы к однозначно определяемымпонятиям в принципе невозможно. То же самое можно сказать о хайдеггеровских событии, ничто или заботе. Или - ещё более наглядный пример - помещение тютчевского «Silentium » в категориальные рамки наших представлений о процессах познания и общения. И, тем не менее, все это суть проявления подлинного философствования.

Какова онтологическая основа данной ситуации? Дело в том, что мир, человек и человекомирные отношения не сводятся к системам, хотя и являются таковыми на определенном уровне. При более глубоком всматривании в них мы видим, что они суть целостности . А целое отличается от системы и множества именно тем, что в его состав входят неформализуемые континуальные (неразложимые на элементы)«лакуны». В человеке это экзистенция, в мире - трансценденция, в человекомирных отношениях - любовь, правда, религиозное чувство и т.д. И отношения между целым и частями совсем другие, чем между системой (множеством) и элементами, но рассмотрение этого выходит за рамки данной статьи. Разве что поясню примером: анализ отношения между личностью в социологическом смысле этого слова как элементом социальной группы (класса, производственного коллектива и т.п.) поддается системному подходу, а отношение души к Духу, как части к целому схватывается в религиозном чувстве, но дискурсивно может быть фиксирован лишь факт его наличия и отличия от, скажем, эстетического переживания. Вспоминая Николая Кузанского, можно сказать, что дискурсивное знаниев подобных случаях есть «знание о незнании». Подчеркну, однако, что сам факт наличия феноменов, не поддающихся рациональному познанию и не могущих быть однозначно отраженными в понятиях фиксируется как знание и выражается в соответствующих понятиях.

Итак, философия не сводится к категориальному знанию. Следует ли отсюда, что её категориальный инструментарий это вчерашний день? Ни в коем случае. Философия как наука, т.е. обладающая своим языком, набором однозначно определяемых понятий и поддающаяся верификации, существует именно на категориальном уровне. Без него она превратится в хаос. Но упорядоченный космос не живет без хаоса. И к любойнауке, к гуманитарным дисциплинам в особенности, приложима характеристика Вл. Соловьева: «Темного хаоса светлая дочь». Хаос неоднозначных, в принципе полиинтерпретируемых переживанийс одной стороны питает будущие понятия, а с другой границы его территориикак бы обозначаются последними межевыми столбами понятийного знания. Если же мы полностью сведем инструментарий философии к экзистенциалам, то что-либо доказать или опровергнутьв получающейся «картине» будет невозможно. К примеру, «фундаментальная онтология» Хайдеггера может служить не только средством бесчисленных «интертрепаций» со стороны его поклонников, принявших его видение ситуации как догму, но иблаготворным источником серьезных размышлений. И что же, если иметь в виду последний случай, будет результатом? Во-первых, это может способствовать появлению нового среза категориального видения предмета. Во-вторых, может остаться за пределами философии как науки, отнюдь не теряя своей ценности. Но считать, что Хайдеггер создал новую онтологию, после которой категориальная работа становится ненужной и невозможной, нет никаких оснований. Прав был М. Бубер, показавший, что «фундаментальная онтология» - не онтология, а вариант антропологии, причем достаточно односторонней 13 . Я бы добавил к этому, что это вненаучное (что не равно «антинаучному») видение антропологической проблематики.

К какому же жанру принадлежат такие дискурсы, не претендующие на категориальную отчетливость и в чем-то безусловно превосходящие её? Я не могу дать удовлетворительного ответа. Достоевскийкуда глубже иныхфилософских антропологов

или этиков, Тютчев или Пришвин - эстетиков, Ст. Лем или И.Ефремов - социальных философов.Но во всех этих случаях мы не сомневаемся, что перед намихудожественная литература, философская поэзия. Очень глубокими могут быть философские эссе, множество ценных мыслей можно обнаружить в хорошей публицистике. Может быть, наряду с философской поэзией следует говорить и о философской прозе. Конечно, следы философской поэзии могут встретиться у многих поэтов, а философская проза обнаружиться и детективе. Однакоу некоторых авторов они явно доминируют.В литературе такого рода,как правило, нет четкой дифференциации философии и мировоззрения, но она, бесспорно, служит развитию и того и другого.

Но куда отнести,скажем, «вслушивание в язык» того же Хайдеггера или многословные штудии современных французских философов?Если согласиться с Делёзом, что неопределенный «концепт» и есть основной инструмент философии, то тогда это и является современной неклассическойфилософией. Исходя из тех установок, которыми пронизана данная статья, такой вывод неприемлем. Наверное, и «письмо» Деррида в чем-то может пригодиться, так сказать, во внутрилабораторной работе, но назвать это подлинной философией - нет, язык не поворачивается… А в литературе классические тексты все же лучше. Чем их интерпретации в духе Барта. Может быть, деконструкцию текстов следует поместить по ведомству критики?

Итак, переварив искания и достижения, а также горькие уроки эволюции философии в ХХ столетии, вернемся к доброй категориальной работе,продолжим в меру наших силшаг за шагом решение «вечных» философских проблем в контексте подлинного, а не узкотусовочных, Вызова современности. Не погоня за «оригинальной» модой, а добротность и нужностьда будут нашими ориентирами. Плюрализм уже разбросал более чем достаточное количество камней. Пришло время собирать их. Время целостного синтеза.

Примечания

1. Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1988. С. 294.

2. Даль В.И. Толковый словарь русского языка. М., 2001. С. 393.

3. Бор Н. Избранные научные труды в 2-х т. Т. 2. М., 1971. С. 517.

4. См.: Сагатовский В.Н. Философия развивающейся гармонии Философские основы мировоззрения в 3-х частях. Ч. 1: Философия и жизнь. СПб. 1997. С. 78-222. Обратите внимание на таблицы: с. 96 (Основные этапы развития философии) и с. 136 (Основные подходы к пониманию субстанции)

5. См.: Сагатовский В.Н. Мировоззрение для пост-новой эры. Выдержки из рукописи. / http://vasagatovskij.narod.ru ; его же. Есть ли выход у человечества? СПб. 2000.

6. Одна «общественная деятельница» вкупе с двумя юристами написали донос в прокуратуру с разоблачением «ноосферитов» (под таким названием они смешали в одну кучу всех, кто употребляет термин «ноосфера») и ходатайствовалио привлечении к уголовной ответственности В.Н.Сагатовского и А.И.Субетто за призыв к свержению существующего общественного строя, поскольку они употребили выражение… «ноосферная революция». Я не счел нужным реагировать на это, так как уровень культуры и мышления этих господ не нуждается в комментариях, но проф. Субетто дал им достойную отповедь в: Субетто А.И. Ноосферизм: движение, идеология или новая научно-мировоззренческая система? (Открытое письмо - ответ некоторым «борцам» против ноосферизма). СПб - Кострома. 2006.

7. Бубер М. Проблема человека // Бубер М. Два образа веры. М., 1995. С. 209.

8. См. Ясперс К. Философская вера // Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1991. С. 425-428.

9. См. Сагатовский В.Н.Философия антропокосмизма в кратком изложении. СПб, 2004. С. 41-65; его же. Триада бытия. СПб. 2006.

10. См.: Сагатовский В.Н. Философия развивающейся гармонии. Философские основы мировоззрения в 3-х частях. Ч.2: Онтология СПб. 1999; Ч. 3: Антропология. СПб. 1999; его же. Бытие идеального. СПб. 2003; его же. Философия антропокосмизма в кратком изложении. СПб. 2004.

11. См. Сагатовский В.Н. Опыт построения категориального аппарата системного подхода // Философские науки, 1976. № 3.

12. См.: Сагатовский В.Н. Основы систематизации всеобщих категорий. Томск. 1973. гл. 2; его же. Триада бытия. СПб. 2006. С. 14-31.

13. См.: Бубер М. Проблема человека // Бубер М. Два образа веры. М., 1995. С. 197-212.

Семёнов В.В., кандидат философских наук

ПЕРСПЕКТИВЫ СОВРЕМЕННОЙ ФИЛОСОФИИ

История философии представлена двумя типами диаметрально противоположных концепций: 1) диалектический субстанциализм (априорное знание о сверхчувственном мире), восходящий к Пармениду и Платону и получивший наибольшее развитие в трудах Гегеля ; 2) эмпиризм (несубстанциализм, антисубстанциализм), - философия внешнего или внутреннего опыта. Любые, даже самые изощрённые попытки изобрести нечто третье (исключая эклектическое объединение указанных) укладываются в один из названных типов. Диалектический субстанциализм впервые возник не на пустом месте, а на фоне кризиса древнегреческого эмпиризма, интуитивно понимаемые пороки которого не позволяли создать логически последовательную онтологию эмпиризма. Сам эмпиризм, если его понимать как философию, многолик и данное обстоятельство зачастую вуалирует главную (указанную выше) суть истории философии, однако не было и нет другой истории.

В XIX-ХХ вв. эмпиризм в упорной борьбе почти полностью вытеснил диалектический субстанциализм, освободив место для псевдодиалектических спекуляций сенсуализма (марксистский диалектический материализм, диалектический рационализм Г. Башляра и т. п.). По исследованиям марксиста М.А. Кисселя , эмпиризм предстал в двух формах. 1. Сенсуалистический эмпиризм - в виде различных школ позитивизма (Киссель, как марксист, естественно, не мог указать на марксистский диалектический материализм - эклектический и эмпирический в своей основе). 2. Иррационально-интуитивистский (преимущественно экзистенциально-феноменологического толка) - интроспективная эмпирическая метафизика, опыт (эмпирия) которой с самого начала основывался на так называемых «эмоционально-трансцендентальных актах». Но давайте разберёмся в сути эмпиризма, условно поддерживая его деление на классический и неклассический, и исследуем его основную мечту - мечту превратиться в фундаментальную теорию - онтологию или философию. Соответственно делению эмпиризма на классический и неклассический выделяют его классическую и неклассическую онтологии. Неклассическую онтологию принято называть антисубстанциа-лизмом, однако следует обратить внимание и на то, что теории эмпиризма классического периода носят ярко выраженный несубстанциальный характер, поэтому антисубстанциализм в более широком понимании (теории внешнего и внутреннего опыта) - явление, сопровождающее всю историю философии. Соответственно, и субстанциализм по большому счёту явление для философии вневременного характера.

Эмпиризм классический. Исторически первой формой эмпиризма был эмпиризм сенсуалистический. И первым идеологом сенсуалистического направления в эмпирической онтологии был Аристотель. Он строил онтологию эмпиризма, выводя теорию из опыта и требуя соответствия теории опыту, дающему описание физической реальности. Аристотель был уверен, что условием познания всеобщего является индуктивное обобщение, которое невозможно без чувственного восприятия. Именно к аристотелевскому учению восходит эмпиризм умеренного, имманентного реализма схоластики средних веков и последующего времени. Основателем идеологии нововременного эмпиризма считают Ф. Бзкона. Как, полагают, он расширил рамки простого опыта, недостатки которого не компенсирует даже помощь инструментов, приборов. Полагают, что это был не просто шаг за рамки простого опыта, а шаг к живому, то есть практическому созерцанию, или к практике как к определённой форме деятельности (и действительно практика может быть различной, практика этики, например, вообще не имеет отношения к чувственному восприятию). Однако сам Бэкон указывал на то, что чувственная практика только тем отличается от простого чувственного восприятия, что предоставляет последнему больше, чем в пассивном созерцании возможностей для органов чувств .

Вначале сенсуализм исходил из того, что реальность представлена только вещественно-телесным миром, позднее добавилось представление о поле (магнитном, электрическом и т. д.). Тут чувственные восприятия (главным образом через посредство приборов) выступают единственным источником познания реальности. С одной стороны, субъективно (исходя из качеств органов чувств) представленный в сознании образ воспринимается как нечто находящееся за пределами организма, то есть как различные качества внешних вещей эмпирического мира, а с другой - он отталкивается от того факта, что для восприятия характерно специфическое переживание прямого, непосредственного контакта с вещественно-телесным миром. А непосредственное знание (в отличие от опосредованного) со времён древних греков считается истинным. На самом деле сенсуализм принципиально не может иметь дела с непосредственно данным, его объект всегда опосредован органами чувств, так как в их качестве он и дан сознанию. Только свойства, качества органов чувств в их модификации практикой непосредственно представлены сознанию. Иммануил Кант «скандалом философии и общечеловеческого разума» назвал отсутствие убедительного доказательства существования вещей вокруг нас.

Свойства и качества вещей внешнего эмпирического мира недоступны восприятию как «вещи в себе» и никакие технические приборы неспособны перешагнуть этот барьер. И элементарная логика это обоснует, поэтому и возникают такие концепции как неореализм и нейтральный монизм, пытающиеся хоть как-то сгладить этот дефект эмпиризма. Образ и представление об объектах эмпирической практики создают только иллюзию познания внешних качеств, они крайне субъективны (недаром по этому поводу возникла «теория иероглифов»), хотя для самой практики, для жизнеобеспечения человека это решающей роли не играет (практика - критерий полезности, а не истины). Субъективный мир образов и представлений, как имманентное, замкнут, ограничен рамками качеств, которыми обладают наши органы чувств, и рефлексией понятий, полученных путём абстрагирования от этих качеств. Если бы не это обстоятельство, не возник бы и солипсизм Беркли и Юма.

В ХХ веке с классическими проблемами эмпиризма столкнулся неопозитивизм. Он также ориентировался на сциентизм с его эмпиризмом, но в теории этого эмпиризма ведущей становится математическая логика, которая выступает в форме организации чувственно данного. Факты же могут быть познаны только через посредство чувств. Индукция в этой схеме занимает промежуточное положение вместе с интерпретацией фактов. Неопозитивизм не строил, как классический сенсуализм, эмпирической онтологии. Он ограничивался «непосредственным» опытом и анализом языка, но уйти от преследующих эмпиризм обобщающих абстракций не мог. Эмпирическая проверка теоретических положений столкнулась с непреодолимыми сложностями. Критический рационализм и постпозитивизм сформулировали эту трудность наиболее чётко. «Чистых» фактов, не затронутых концептуальными положениями, не существует, самый элементарный эмпирический факт («протокольное предложение») нагружен теориями, то есть является следствием той или иной интерпретации. Эмпирические факты интерпретируются, исходя из каких-то теорий, но из них же должны выводиться и дедуктивные системы, на которые возлагалось столько надежд в обосновании базисных суждений. Круг замкнулся, пороки классического эмпиризма, которые пытались преодолеть новым эмпиризмом, вылезли наружу.

К. Поппер (критический рационализм) противопоставил индуктивному методу неопозитивизма гипотетико-дедуктивный метод. Но когда на место опыта ставятся аксиомы или гипотезы, то они только дублируют индуктивно-эмпирическую схему исследования, где в структуре любого факта содержится гипотеза. Не случайно, когда применение гипоте-тико-дедуктивного метода сталкивается с трудностями, эквивалентом ему становится описательный метод с его индуктивными понятиями. Дедуктивная логика - неплохой инструмент для выведения следствий из полученного опыта, но её выводы зависят от исходных эмпирических посылок и, если они различны (что демонстрирует, например, правомерность применения апорий Зеноном), то можно получить прямо противоположные следствия.

Эмпиризм оперирует бессодержательными абстракциями, полученными при обобщении той образной субъективной картины, которая порождается практикой в сознании. Между восприятием и его логическим выражением находится непробиваемая стена. Чувственный образ данной вещи не отражён уже в первых словах, первых обобщающих абстракциях, что обнаружил ещё Антисфен. Отсюда «невыразимость чувственно-единичного» . Каждое слово обобщает, но обобщение не в состоянии отразить чувственно воспринимаемый объект, оно воспроизводит лишь совокупность некоторых свойств таковых (вид, род, класс и т.п.). Такая совокупность не отражает эмпирического объекта ни как объекта эмпирической реальности, ни как образа, данного в сознании. Индуктивное понятие не сохраняет образности даже в редуцированном виде, - доказывал Гегель, поэтому дедукция (переход от общего к частному) принципиально неспособна восстановить в нём чувственно данное (абстрактно-всеобщее и конкретно-всеобщее в диалектической логике не имеют к этой процедуре никакого отношения).

Мы не знаем, что такое единичное: синтез всех ощущений даёт в итоге образ, представление. Но образ хоть и возникает неосознанно, процесс его возникновения можно проанализировать. Он продукт мышления (чаще всего бессознательного), осмысления ощущений, чувственного восприятия и от образа реализуется абстрагирование. Даже зрительное восприятие само по себе бессмысленно, непонятно, если ему не предшествует практика и накопленный опыт. Т. Рокмор делает очень чёткий вывод: «Мы никогда не сможем сравнить представление о независимой реальности с самой независимой реальностью» .

Исходным пунктом для эмпиризма всегда было обобщение, сопровождающееся объединением объектов в классы, роды, виды, множества, но этот результат есть исключительно продукт деятельности мышления. И, как верно заметил Э.В. Ильенков, «эта тенденция... неизбежно приходит в конце концов к отождествлению конкретного с индивидуальным «переживанием», а абстрактного - с чистой «формой

Иллюстрации

Понедельник, 17.11.2014

Философия перспективы

Согласно Мерло-Понти, «ни в живописи, ни даже в истории науки мы не можем ни установить иерархию цивилизаций, ни говорить о прогрессе».

Меж тем, на взгляд обывателя, вот уже несколько сотен лет наиболее «прогрессивным» явлением в изобразительном искусстве является живописный канон, сформировавшийся в эпоху Ренессанса, а главное его достижение, иллюзия объема на плоскости, создаваемая с помощью прямой линейной перспективы, провозглашается единственно верным для художника способом «видеть» действительность.

Вопреки самоуверенности Нового времени, сегодня, как и прежде, есть все основания полагать, что прямая перспектива - вовсе не выражение абсолютной истины природы, а всего лишь одна из существующих точек зрения на проблему мироустройства и роли искусства в нем, никоим образом не превосходящая, хотя и в некотором смысле затмевающая другие подходы.

Египет, Греция и изобретение линейной перспективы

Историк математики Мориц Кантор считает, что египтяне обладали всеми знаниями, необходимыми для построения перспективных изображений: им была известна геометрическая пропорциональность и принципы масштабирования. Несмотря на это, египетские настенные росписи абсолютно «плоские», в них нет и следа перспективы, ни прямой, ни обратной, а живописная композиция дублирует принцип расположения иероглифов на стене.

Древнегреческая вазовая живопись также не обнаруживает никаких перспективных отношений. Однако именно в Греции, согласно Флоренскому, в V веке до н. э. были предприняты первые попытки перенести впечатление от трехмерного пространства на плоскость: изобретение и научное обоснование прямой перспективы Витрувий приписывает Анаксагору - основателю афинской школы философии, математику и астроному. Плоскость же, создание иллюзии глубины на которой так занимало философа из Афин, представляла собой не будущую картину или фреску. Это была театральная декорация.

Тогда находка Анаксагора оказала существенное влияние на сценографию и в виде настенных росписей проникла в жилые дома греков и римлян. Правда, дорога в высокое искусство живописи для неё открылась лишь многие сотни лет спустя.

Китайская и персидская живопись

Иные отношения с перспективой наблюдались в восточной изобразительной традиции. Китайская живопись вплоть до начала европейской экспансии в XVI веке сохраняла верность устоявшимся принципам организации художественного пространства: разноцентренность фрагментов картины, предполагающая, что зритель, разглядывая произведение, может менять свое местоположение, отсутствие видимой линии горизонта и обратная перспектива.

Основные принципы китайской живописи были сформулированны художником и теоретиком искусства Сэ Хе еще в V веке н. э. Живописцу предписывалось передавать ритмическую жизненность объектов, показывать их в динамике, а не статике, следовать реальной форме вещей, раскрывая их подлинную природу, и располагать предметы в пространстве в соответствии с их значимостью.

Для персидской книжной миниатюры, некогда испытавшей огромное влияние китайского искусства, «одухотворенный ритм живого движения» и «значимость» также являлись куда более важными характеристиками объекта, нежели его физический размер или предполагаемая степень удаленности от зрителя. Оказавшись менее восприимчивой к культурной агрессии со стороны Запада, персидская изобразительная традиция игнорировала правила прямой перспективы вплоть до XIX века, продолжая в духе древних мастеров рисовать мир таким, каким его видит Аллах.

Европейское средневековье

«История Византийской живописи со всеми ее колебаниями и временными подъемами есть история упадка, одичания и омертвения. Образцы Византийцев все более удаляются от жизни, их техника становится все более рабски традиционной и ремесленной», - писал Александр Бенуа в своей «Истории живописи». По словам того же Бенуа, западная Европа в те смутные времена находилась в еще большем эстетическом болоте, нежели Византия. У мастеров Средневековья «нет никакого представления о сведении линий к одной точке или о значении горизонта. Поздние римские и византийские художники как будто никогда не видели зданий в натуре, а имели дело лишь с плоскими игрушечными вырезками. О пропорциях они заботятся столь же мало и, с течением времени, все меньше и меньше».

Действительно, византийские иконы, подобно другим живописным произведениям Средних веков, тяготеют к обратной перспективе, к разноцентренности композиции, словом, разрушают любую возможность визуального подобия и правдоподобной иллюзии объема на плоскости, тем самым навлекая на себя гнев и презрение новоевропейских историков искусства.

Причины подобного вольного, на взгляд современного человека, обхождения с перспективой в средневековой Европе те же, что и у восточных мастеров: фактическая (относящаяся к сути, правде, истине, как угодно ) точность изображения ставится неизмеримо выше точности оптической.

Восток и Запад, глубокая древность и Средневековье обнаруживают поразительную единодушность в том, что касается миссии искусства. Художников различных культур и эпох роднит стремление проникнуть в недоступную человеческому взору истину вещей, перенести на холст (бумагу, дерево, камень) подлинный лик бесконечно меняющегося мира во всем многообразии его форм. Они вполне намеренно пренебрегают видимым, резонно полагая, что тайны бытия не могут быть раскрыты путем простого копирования внешних черт действительности.

Прямая перспектива, имитирующая анатомически обусловленные особенности зрительного восприятия человека, не могла удовлетворить тех, кто стремился в своем искусстве покинуть пределы собственно человеческого.

Живопись эпохи Возрождения

Последовавший за средневековьем Ренессанс ознаменовался глобальными переменами во всех сферах жизни общества. Открытия в области географии, физики, астрономии, медицины изменили представление человека о мире и о собственном месте в нем.

Уверенность в интеллектуальном потенциале подвигла некогда смиренного раба божьего на бунт: отныне главным столпом всего сущего и мерой всех вещей стал сам человек. На место художника-медиума, выражающего некую «религиозную объективность и сверхличную метафизичность», как утверждает Флоренский, пришел уверовавший в значимость собственного субъективного взгляда художник-гуманист.

Обратившись к опыту античности, Ренессанс не учел того факта, что перспективные изображения первоначально возникли в сфере прикладного творчества, задачей которого было вовсе не отражение правды жизни, а создание правдоподобной иллюзии. Иллюзия эта играла служебную по отношению к большому искусству роль и не претендовала на самостоятельность.

Возрождению, тем не менее пришелся по вкусу рациональный характер перспективных построений. Кристальная ясность подобной техники соответствовала представлению Нового времени о математизируемости природы, а её универсальность позволила свести всё многообразие мира к одной рукотворной модели.

Однако живопись не физика, как бы ренессансному сознанию ни хотелось обратного. И художественный способ постижения действительности принципиально отличен от научного.

Транскрипт

1 Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б. Н. Ельцина Институт социальных и политических наук Департамент философии ФИЛОСОФИЯ В XXI ВЕКЕ: ВЫЗОВЫ, ЦЕННОСТИ, ПЕРСПЕКТИВЫ Сборник научных статей Екатеринбург Издательско-полиграфическое предприятие «Макс-Инфо» 2016

2 УДК 122/129 ББК Ю 0/8 Ф 561 Научный редактор: А. В. Логинов, кандидат философских наук, доцент кафедры социальной философии. Ответственный редактор: О. Н. Томюк, старший преподаватель кафедры онтологии и теории познания. Рецензент: - Кафедра философии Уральского государственного экономического университета (заведующий кафедрой - Кропотов С. Л., доктор философских наук, профессор). - Смирнов А. Е., доктор философских наук, профессор кафедры философии и методологии науки Иркутского государственного университета. Ф 561 Философия в XXI веке: вызовы, ценности, перспективы: Сб. науч. ст. / науч. ред. А. В. Логинов, отв. ред. О. Н. Томюк. Екатеринбург: Издательско-полиграфическое предприятие «Макс-Инфо», с. ISBN Cборник научных статей «Философия в XXI веке: вызовы, ценности, перспективы» посвящен анализу ключевых для современной философии тем, проблем и направлений. Помимо работы в содержательном пространстве истории философии, философской антропологии, онтологии и теории познания, логики и этики, социальной философии, философии религии и теории культуры представители профессионального сообщества, прежде всего Уральской философской школы, дают свою оценку состоянию и перспективам развития философского знания в современной России. Сборник адресован преподавателям, исследователям, аспирантам и студентам философских факультетов, а также всем, кто интересуется философией и философскими аспектами социальногуманитарного знания. ББК Ю 0/8 ISBN Департамент философии ИСПН УрФУ, 2016

3 ПРЕДИСЛОВИЕ ноября 2015 г. отмечалось пятидесятилетие философского образования на Урале: в 1965 г. в Уральском государственном университете им. А. М. Горького был сделан первый набор студентов на специальность «Философия», а в 1970 г. состоялся первый выпуск. Таким образом, история философского факультета Уральского университета (сейчас Департамент философии ИСПН УрФУ) насчитывает полвека. Департамент философии УрФУ одна из наиболее авторитетных российских философских школ с выдающимися результатами в научной и образовательной деятельности. Департамент философии широко известен научными школами, сложившимися вокруг таких ученых как М. Н. Руткевич, И. Я. Лойфман, К. Н. Любутин, Д. В. Пивоваров, В. И. Плотников, Б. В. Емельянов, В. Е. Кемеров. В настоящий момент в Департаменте философии осуществляется подготовка бакалавров и магистров по направлениям «Философия», «Религиоведение», «Интеллектуальные системы в гуманитарной сфере», аспирантов по направлению «Философия, этика и религиоведение», а также реализуется магистерская программа «Политическая философия» полностью на английском языке, где обучаются магистранты из Италии, Индонезии, Пакистана, Алжира и других стран. Высокий уровень подготовки позволяет студентам и сотрудникам сохранять и развивать неповторимую атмосферу элитарной интеллектуальной культуры. Нас поздравили с юбилеем коллеги и выпускники практически со всего образовательного пространства России; добрые слова в адрес Департамента философии были сказаны высокопоставленными руководителями Свердловской области. От лица коллектива выражаю благодарность за теплые пожелания и признание заслуг. Большинство поздравительных адресов, а также уникальные фотоматериалы размещены на сайте департамента: urfu.ru/50-let/ Сборник «Философия в XXI веке: вызовы, ценности, перспективы» включает материалы юбилейной конференции (Россия, Екатеринбург, УрФУ, ноября 2015 г.). В рамках конференции были организованы круглые столы, открытые лекции и дискуссионные площадки, в работе которых приняли участие преподаватели, выпускники, студенты и аспиранты, гости Департамента философии. Руководство Департамента философии благодарит заведующих кафедрами А. В. Перцева, Т. Х. Керимова, Л. А. Закса, А. Г. Кислова, Е. С. Черепанову за участие в дискуссионных площадках, доцентов Л. М. Немченко, И. В. Красавина, А. С. Меньшикова, О. М. Фархитдинову, Д. В. Котелевского за модерацию круглых столов. 3

4 Отдельное спасибо коллегам за рецензирование материалов сборника. Выражаю благодарность О. Н. Томюк (заместитель директора Департамента философии по развитию) за большой вклад в организацию конференции «Философия в XXI веке: вызовы, ценности, перспективы», а также подготовку сборника к публикации. Дирекция Департамента благодарит Ю. Н. Колдогулову (генеральный директор Издательско-полиграфического предприятия «Макс- Инфо») за спонсорское участие в издании сборника научных статей юбилейной конференции «Философия в XXI веке: вызовы, ценности, перспективы». Директор Департамента философии ИСПН УрФУ А. В. Логинов

5 Раздел 1. Пленарные доклады и открытые лекции Метафизика без метафизики Т. Х. Керимов Значение понятий «метафизика», «метафизический» функционально, контекстуально обусловлено: оно зависит от того, в каком ряду сопоставлений и противопоставлений возникает это понятие. И в то же время можно было бы сказать, что метафизика постоянная и неизменная тема в истории философии. Меняя свои конкретные формы, эта тема не всегда становится в собственном смысле проблемой во всяком случае до той поры, покуда не становится проблемой сама философия как таковая. Поэтому я хотел бы сразу уточнить контекст своего выступления. «Метафизика без метафизики» означает метафизику без онтотеологии. Таким образом, каждый раз, когда говорится о преодолении метафизики, имеется в виду, прежде всего, преодоление онтотеологического проекта метафизики. Этот проект составляет как историю, так и структуру метафизики, поэтому я начну с прояснения этого проекта. В единстве истории и структуры метафизика далеко выходит за пределы дисциплинарной границы и обнажает все свое значение формы социального воспроизводства, встраиваясь и предопределяя политический, социально-экономический, технологический, культурный и психологический порядки общества. Философия рождается с травмой идентичности. Она рождается и как физика, и как метафизика. То есть философия утверждается как наука о сущем в его становлении и как наука о сущем как таковом, о сущем как сущем, т. е. как наука о природе и как наука о причине, основании, первоначалах. В то же время этой двойственности физики-метафизики сопутствует другая двойственность. С одной стороны, философия это онтология, наука о сущем в его присутствии как земном, так и божественном присутствии. С другой стороны, философия это онтотеология, наука о сущем в отношении его сущности. Философия исследует сущность сущего, устойчивое, неизменное ядро, благодаря которому сущность остается самотождественной при всех ее изменениях. Поэтому онтология ведет к науке о божественном, или к теологии. Но поскольку она обозначает сущее в целом в его бытии и поднимает вопрос о сущности сущего как такового, теология есть онтология. В Новое время вопрос о сущем, который, как полагал Аристотель, есть вопрос о сущности, трансформируется в вопрос о рефлексии. Рефлексия в качестве трансцендентального условия знания 5

6 вообще, становится одновременно и средством, и методом, и основанием, посредством которых метафизика самообосновывается. Благодаря рефлексии сохраняет статус «первой философии», поскольку обеспечивает и гарантирует онтологические основания познания природы. А «местом» этой гарантии, субстанцией, с которой это основание отождествляется, выступает человеческая субъективность. Восстановленная в своих правах «первая философия» обретает все свое значение у Гегеля в качестве вершины и завершения метафизики субъективности: разум это не столько человеческий разум, сколько само бытие или субстанция материального мира. Разум как Дух и объективен, и субъективен: «Все дело в том, чтобы понять и выразить истинное не как субстанцию только, но равным образом и как субъект» 1. Таким образом, завершение аристотелевской метафизики как метафизики субстанции означает также завершение метафизики нового времени как метафизики субъективности. Как говорит Ж. Ипполит, «спекулятивное сознание является самосознанием, но оно представляет собой всеобщее самосознание бытия, а бытие это не Абсолют, который находится за пределами любой рефлексии, он сам есть рефлексия над самим собой, он есть мышление самого себя» 2. Благодаря этой рефлексии над самим собой и мышлению самого себя субстанция становится субъектом. Но это также абсолютный субъект, поскольку субстанция не ограничена каким-то конкретным субъектом: именно сама действительность структурирована как рефлексия, или субъективность. Логика становится наукой о бытии в целом, где «целое» обозначает тотальность, а тотальность это рефлексия бытия над самим собой как самодвижущейся и самоописывающейся субстанции. Отныне философия это метафизика как наука об априорных структурах данности сущего. Она всегда обращена к основанию (причине, абсолюту) и занимается его поиском вне зависимости от того, как будет пониматься это основание: бытие, язык, социальность или человек. Понятая таким образом философия приходит к своему концу. Конец метафизики это конец онтотеологического проекта. И вот именно в отношении к этому проекту возникает вопрос о метафизике без метафизики. Но для того чтобы понять перспективы метафизики, недостаточно ограничиваться ее историей, поскольку последняя вписана в структуру метафизики и образует ее архитектонику. В «Онто-теологическом строении метафизики» Хайдеггер объясняет, каким образом понятие Бога приходит в философию. Вопрос этот имеет принципиальное значение, поскольку приход Бога 1 Гегель Г. В. Ф. Феноменология духа. СПб.: Наука, С Ипполит Ж. Логика и существование. СПб.: Владимир Даль, С

7 решающим образом трансформирует и обнажает архитектонику метафизики. Бог приходит в метафизику как causasui, «из лада, который мы мыслим вначале как преддверие сущности различия сущего и бытия. Различие являет собой генеральный план для построения метафизики. Лад порождает и дарует бытие как про-изводящее основание, которое само, исходя из обоснованного им, нуждается в соразмерном ему обосновании, т. е. в причинении изначальнейшим делом-вещью. Оно это причина causasui. Так звучит сообразное делу философии имя Бога» 3. Раз-личие представляет собой «историко-алетологическую структуру» (т. е. «просвет замыкающегося и закрывающегося»), фундирующую онтотеологическое строение всякой метафизики. Раз-личие дарует и разверзает тот исторический горизонт, «облик эпохи», в котором становится возможной всякая метафизика. Для Аристотеля этот «облик эпохи» есть различие между ousia и hypokeimenon, для Фомы Аквинского между essesubsistens и esseparticipatum, для Гегеля между субстанцией и субъектом. Но с точки зрения Хайдеггера эта артикуляция, этот «облик эпохи», бытийствующий в различии ousia и hypokeimenon, essesubsistens и esseparticipatum, субстанции и субъекта определяется из раз-личия, из того способа, каким оно высвобождает сущностное единство метафизики. Это единство, называемое «онто-тео-логией», выражает еще непомысленное сущностное единство метафизики, которое может быть выражено формулой: метафизика есть истина сущего как такового в целом. Что означает это сущностное единство метафизики? Это единство метафизики увековечено ее «ведущим вопросом»: «западноевропейская мысль ведома вопросом «Что есть сущее?». В такой форме она спрашивает о бытии» 4. Однако ответ на вопрос, «что есть сущее?», нужно понимать именно как «бытие сущего»: «Словечко «есть», так или иначе говоря о сущем, называет бытие сущего» 5. Чтобы ответить на вопрос, «что есть сущее?», метафизика спрашивает о том, что (сущность или чтойность сущего) и как (способ, каким) есть сущее, и, стало быть, спрашивает о бытии сущего. Во всей истории философии эти метафизические положения о бытии сущего принимают одну и ту же форму: «Метафизика говорит о сущем как таковом в его целом, то есть о бытии сущего» 6. Основные метафизические положения призваны закрепить истину 3 Хайдеггер М. Онто-теологическое строение метафизики // Тождество и различие. М.: Гнозис; Логос, С Хайдеггер М. Тезис Канта о бытии // Время и Бытие. Статьи и выступления. М.: Республика, С Хайдеггер М. Положение об основании. Статьи и фрагменты. СПб.: Лаборатория метафизических исследований философского факультета СПбГУ; Алетейя, С Хайдеггер М. Ницше. СПб.: Владимир Даль, Т. II. С

8 о сущем как таковом в целом. Формальный анализ этой истины показывает, что метафизическое понимание бытия сущего, по сути, двусложно. То есть на самом деле, на вопрос о бытии сущего метафизика дает два отличных друг от друга, правда, взаимосвязанных друг с другом, ответа. Основная метафизическая позиция относительно «сущего как такового в целом» состоит из двух частей: понимание сущего «как такового» и понимание сущего «в целом», или «в общем». «Между тем, еще раз вспомнив историю западноевропейской мысли мы увидим: вопрос о бытии как вопрос о бытии сущего двусторонен. С одной стороны, в нем спрашивается: что есть сущее вообще как сущее? Соображения вокруг этого вопроса попадают в ходе истории философии под рубрику онтологии. Одновременно в вопросе «Что есть сущее?» спрашивается: что есть сущее в смысле высшего сущего и каково оно? Это вопрос о божественном и о Боге. Сфера этого вопроса называется теологией. Двусторонность вопроса о бытии можно подытожить, дав ему название онто-тео-логии. Двоякий вопрос: «Что есть сущее?», вопервых, гласит: что есть (вообще) сущее? Во-вторых, он гласит: что есть (каково) (непосредственно) сущее?» 7. Хайдеггер здесь намечает в самых общих чертах формальную онто-теологическую структуру метафизики вообще и метафизического вопроса, в частности. Вопрос этот, «что есть сущее?», обращается на себя таким образом, что порождает два отличных друг от друга ответа. Ситуация усугубляется тем, что один из ответов повторно обращается на себя, так что мы имеем складку складки. Остановимся на этих складках. Формальный анализ этого положения о сущем как таковом показывает, что метафизическое понимание бытия сущего, по сути, двусложно. То есть основная метафизическая позиция относительно «сущего как такового в целом» состоит из двух частей: понимание сущего «как такового» и понимание сущего «в целом», или «в общем». Две части этого метафизического вопроса Хайдеггер называет «онтологией» и «теологией» соответственно. Метафизика как онтология изучает то, что все сущие обладают в общем, а именно, то, что они есть. Все сущие разделяют бытие в самом общем смысле этого слова. Онтология исследует этот общий смысл бытия. Но определение онтологии как исследования общего все еще остается расплывчатым, поскольку оно ничего не говорит нам об этом общем, а именно о бытии. Более того, оно оставляет открытым и вопрос о значении разделения этого общего, т. е. бытия. Метафизика решает этот вопрос об общем теологически. Онтологический поиск общего, т. е. того, что сущие обладают в-общем, 7 Хайдеггер М. Тезис Канта о бытии // Время и Бытие. Статьи и выступления. М.: Республика, С

9 метафизика отождествляет с поиском высшего сущего. Теология в этом собственно и заключается: она исследует сущее в целом, или в общем, редуцируя это целое к высшему сущему. Итак, сущее как сущее можно толковать онтологически, т. е. сущее в его бытии, но сущее как сущее можно толковать теологически, т. е. как «сущее из сущего» в значении подлинного, истинного, действительного, совершенного сущего: какое-то одно сущее из круга основания-основанного получает привилегию первого основания, causaprima, и становится основанием всего сущего. Когда, например, субстанциальность или объективность или субъективность называются тем, что является общим сущему, логика исследования сущего остается онто-логикой. Но как только эта субстанциальность возводится в достоинство высшего сущего в значении истинного или действительного сущего логика исследования сущего становится тео-логикой. Но если метафизика мыслит сущее как таковое из общего и высшего основания, тогда именно деконструкция положения об основании оказывается необходимым условием преодоления онтотеологического проекта метафизики и разработки метафизики без метафизики. Положение об основании утверждает, что все существующее должно иметь основание, или причину своего существования. Это означает, что ничего нет без основания, Nihil est sine ratione. Это положение является онто-теологическим по преимуществу, коль скоро первооснова и первопричина есть Бог: «В качестве ultima ratio природы, в качестве предельного, высочайшего и таким образом первого сущего основания для природы вещей можно установить то, что обычно называют словом «Бог» Это основание зовется Богом как первейшей сущей причиной всего сущего» 8. То есть положение об основании принадлежит онтологии, которая является в то же время теологией: «Если говорить наиболее радикально, это означает, что лишь постольку, поскольку положение об основании является действительным, существует Бог Однако Бог существует лишь постольку, поскольку положение об основании является действительным» 9. Следовательно, в качестве гипотезы можно было бы предположить, что в онтологии после онтотеологии сущее как таковое в целом, или в общем, имеет место без его редукции к основанию. Прежде всего, почему положение об основании называется положением о достаточном основании? Какое основание нужно 8 Хайдеггер М. Положение об основании. Статьи и фрагменты. СПб.: Лаборатория метафизических исследований философского факультета СПбГУ; Алетейя, С Там же. С

10 считать достаточным? Но чтобы ответить на этот вопрос, надо спросить о другом: какое основание является недостаточным? Очевидно, что основание будет считаться недостаточным, если оно не справляется с функцией основывания, если этого основания не достаточно для основывания основываемого. Иначе говоря, основание будет считаться недостаточным, если оно не является последним, т. е. если оно, в свою очередь, нуждается в другом основании. Следовательно, положение о достаточном основании говорит об основании самодостаточном, т. е. об основании, которое не нуждается в другом основании. Тогда возникает вопрос: какое основание можно считать достаточным, не нуждающимся ни в каком другом основании? Если с ранней эпохи западного мышления бытие сущего истолковывается как основа или основание, на котором основывается сущее как сущее, и если метафизический вопрос, «что есть сущее?», всегда спрашивает о бытии сущего как об основании сущего как такового, неизбежно возникает вопрос: что является основанием бытия сущего? Если последним основанием сущего является бытие сущего, тогда что является основанием бытия сущего? Подобная формулировка вопроса предполагает два пути поиска основания и, соответственно, два ответа на вопрос об основании. Первый путь, условно назовем его путем «дурной бесконечности», имеет место, когда всякое основание полагается в качестве локального, временного и случайного, относительно которого всегда задается вопрос об основании основания. Каждый раз основание будет считаться недостаточным и нуждающимся в основании основания, которое, в свою очередь, будет отсылать к другому основанию и т. д. Второй путь, назовем его путем «интроецированной дурной бесконечности», продолжает настаивать на онтотеологическом проекте философии и налагает запрет на вопрос об основании основания, соответственно, бытие сущего полагается в качестве последнего основания, относительно которого уже не спрашивается, что является основанием бытия сущего? Бытие сущего выступает основанием себя самого. То есть бытие сущего раскрывает себя как такое основание, которое онтологически дает себе основание и теологически себя обосновывает. Чтобы обозначить возможный третий путь, еще раз зададимся вопросом: какое основание можно и нужно считать достаточным? Если основание называется достаточным при условии, что оно не нуждается в другом основании, тогда единственно достаточным основанием является отсутствие основания. Если всякое основание в силу своего онтического характера всегда будет нуждаться в другом основании, тогда только отсутствие основания будет онтологическим условием достаточности основания. Более того, отсутствие 10

11 основания делает необходимым такое преобразование положения о достаточном основании, что приходится поступиться онтическим основанием сущего в пользу онтологического неоснования сущего. Именно здесь лежит сущностная двойственность бытия как основания. Бытие как основание или не-основание это Ab-gründung, сама эта двойственность, поскольку оно есть отсутствие основания в традиционном смысле (Ab-grund), и в то же время это отсутствие само есть некоторый способ основания, Ab-gründung. Все же мы никогда не должны терять из виду тот факт, что бытие включает в себя оба движения одновременно. А это означает, что мы не можем говорить, что бытие является основанием и источником истины сущего. В то же самое время мы не можем сказать, что истина сущего предшествует бытию. Бытие дается только как основание того, что является не основанием, а пропастью, но пропастью, которая и является самим основанием. Бытие основание, благодаря которому бездонное основание сущего основывается, приходит к собственному. Бытие основывает именно в от-сутствии. Его от-сутствие есть открытие основания, мира. Таким образом, основание всегда терпит неудачу перед тем, что действительно и просто «здесь», перед присутствием как таковым. И, однако, оно не равнодушно к присутствию: оно основывает его. Это основание от-сутствует в самосокрытии, не предоставляет основание, отказывается основывать. Но этот отказ или не-предоставление не ничто, а способ позволения-быть, высвобождение, причем таким образом, что оно никогда не исчерпывается в процесс, избыточно относительно того, что при этом раскрывается. Стало быть, это не просто отказ, а «колеблющийся отказ». И из этого колебания все возникает. Ab-grund это «колеблющийся отказ» основания. Именно в этом отказе просвет просветляет, и снова таким образом, что просветление никогда не завершается: полное присутствие никогда не будет достигнуто, никогда не будет вещью, область метафизики никогда не закроется. Если мы перестанем ограничиваться онтотеологическим проектом метафизики, которому даем привилегию в силу тождества метафизики и онтологии по вопросу об основании, и если мы извлечем следствия из складчатости, двусложности бытия, то онтотелеологический проект философии проблематизируется. Такое ограничение поля легитимности метафизики обязательно, если мы достаточно строго проводим принцип неоснования. Этот принцип предписывает нам не только не давать привилегии тому или другому основанию, но и сам процесс обоснования рассматривать как игру различия. Но если метафизика всегда онтотеология как основание, причина сущего как такового, то переход от метафизики к вопросу 11

12 о бытии не будет означать переход к другой онтологии, пусть даже фундаментальной. Между тем, если основание есть бездна, основание отрешения сущего от ничто, возвращение к вопросу о бытии прежде всего уже оставило сферу всякой онтологии. Деконструкция положения о достаточном основании задает несколько мотивов и серий философем, определяющих контуры метафизики без метафизики. 1. Прежде всего, это мотив постфундаментализма и целая серия философем безосновности, случайности, хаоса или даже гиперхаоса, которые становятся центральными не только в философии, но и в социально-гуманитарных науках. Этот мотив задействует не просто переход от фундаментализма к антифундаментализму, а деконструкцию области функционирования фундаментализма и фундаменталистских предпосылок. На самом деле, если невозможно просто выйти за пределы фундаментализма, отсюда следует, что не-фундаментализм продолжает в определенной степени деконструктивную работу в области фундаментализма и использует его ресурсы. Принципиальным в этом отношении является не отказ от понятия основания, а его переформулирование. В конечном счете, под вопросом оказывается не существование основания, а его онтологический статус, т. е. его неизбежно случайный статус. Этот аналитический сдвиг от существующих оснований к их статусу или условию возможности можно охарактеризовать как спекулятивное движение, поскольку в вопросе об основании речь идет не об эмпирических условиях возможности, а о его статусе: исходное онтологическое отсутствие окончательного основания выступает условием возможности онтических оснований. Умножение оснований является неизбежным результатом радикальной невозможности, радикального разрыва между онтическим и онтологическим. Более сильная версия постфундаментализма выражена ангипотетическим принципом неоснования» К. Мейясу принципом равной и безразличной возможности всех вещей. Согласно этому принципу, никакое основание не легитимирует непрерывное существование чего-либо, все может быть иначе без всякого основания: «Мы не согласимся больше ни с одной формулировкой принципа достаточного основания, согласно которому у каждой вещи есть необходимое основание быть таковой, а не иной мы придерживаемся абсолютной истинности принципа неоснования. Ни у чего нет основания быть и оставаться таким, какое оно есть, все должно иметь возможность не быть и/или быть иным без всякого основания» 10. Принцип неоснования является и ангипотетическим, 10 Meillassoux Q. After Finitude. An Essay on the Necessity of Contingency. London: Continuum, P

13 и абсолютным, поскольку невозможно оспорить абсолютную значимость этого принципа, не допуская при этом его абсолютную истинность. Отличие между «в-себе» и «для-нас» скептик представляет, только подчинив «для-нас» отсутствию основания. Именно потому что мы можем мыслить абсолютную возможность инаковости «в-себе», корреляционистский аргумент может быть действенным. И поскольку ангипотетичность принципа неоснования касается как «в-себе», так и «для-нас», оспаривать этот принцип означает предполагать его. Продолжением этого принципа неоснования является другой принцип, а именно принцип фактуальности. Если принцип неоснования утверждает абсолютную и безразличную возможность всего, то принцип фактуальности постулирует абсолютную необходимость случайности, т. е. «абсолютную необходимость ненеобходимости любой вещи» 11: все может быть иначе в будущем, за исключением того, что все может быть иначе. Фактичность отождествляется с абсолютной случайностью в смысле положительного знания о возможности-быть-другой/возможности-не-быть любой вещи, т. е. чистую возможность, которая может никогда и не осуществится. «Однозначный отказ от принципа достаточного основания требует признать, что и уничтожение, и постоянное сохранение определенного сущего должны иметь возможность произойти без всякого основания. Случайность такова, что может случится все, что угодно даже то, что ничего не случится, и все останется как есть» Некоторым образом эти мотивы постфундаментализма вводятся рядом с тематикой антиэссенциализма со своей серией понятий множественности, события, сингулярности и т. д. Единственно возможная онтология Единого это теология. Единственный легитимный посттеологический онтологической атрибут это множество. Если Бог умер, то отсюда следует, что «основная проблема» современной философии это артикуляция мысли, имманентной множественному. Бадью, Делёз, Лиотар, Деррида, Лакан: каждый пытался мыслить «радикальную первичность множественного» в значении чистого или неконсистентного множественного, онтологически ускользающего от единого и исключающего редукционизм во всех его формах. Антиредукционизм предписывает аксиоматизацию множества, ни к чему не сводимый онтологический плюрализм, исключающий какое-либо объединяющее начало, и высвобождает «гетерологию» или «объектно-ориентированную онтологию» (Г. Харман) 11 Ibidem. P Meillassoux Q. After Finitude. An Essay on the Necessity of Contingency. London: Continuum, P

14 или «плоскую онтологию» (М. Де Ланда). Множества состоят исключительно из множеств, их структура предписывает правила манипуляции для своих неопределенных объектов, избегая определения того, что есть множество. Безосновность и неограниченность таковы два исходных условия возможности мыслить множество. Этим требованиям отвечает современная математика. С философской точки зрения наука, или математика, суть «истина бытия-множества» 13. Обращение к математике и заимствование необходимых математических ресурсов становится чуть ли не необходимым условием построения онтологии после онто-теологии. Например, Бадью, в философском проекте которого можно усмотреть одну из влиятельных версий современной онтологии, во введении к «Бытию и событию» торжественно заявляет: «Наука о бытии как бытии существует со времен греков, будучи формой и содержанием математики. Но только сегодня у нас есть средства познать это» 14. Многие считали онтологию архаической наукой, подобно алхимии или астрологии. Бадью же считает, что от решения вопроса об онтологии, о бытии зависит судьба современной философии. Но для Бадью, и в этом вопросе он отличается как от континентальных, так и аналитических философов, роль онтологии исключительно негативная. Философия не озабочена построением онтологии, но она способна назвать дисциплину, которая изучает бытие как бытие, т. е. математику. Поскольку онтология теперь отождествляется с математикой, она выносится за пределы дискурса философии и объявляется, наряду с искусством, политикой и любовью, в качестве одного из ее условий. Математика позволяет нам мыслить бытие как бытие: математика это онтология без онтологии, онтология, лишенная собственной догматичности. Если не может быть презентации бытия, коль скоро бытие случается в любой презентации, остается только одно решение: онтологическая ситуация есть презентация презентации. В такой ситуации на карту поставлено именно бытие как бытие, поскольку только благодаря презентация имеется доступ к бытию. Таким образом, онтология способна говорить о чистом множестве, даже если она изучает природу или структуру презентации, из которой изъято бытие. Онтология изучает различные способы или порядки презентации и только таким образом она предоставляет место для «схватывания всякого возможного доступа к бытию» Метафизика занимается не только поисками оснований или причин сущего, но и, согласовывая разные представления о реальности, 13 Badiou A. Infinite Thought: Truth and the Return of Philosophy. London: Continuum, P Badiou A. Being and Event. London: Continuum, P Там же. P

15 создает определенный этос философской деятельности. Следовательно, преодоление онтотеологического проекта метафизики предполагает трансформацию этого этоса. Такая трансформация, тематизируя, по крайней мере, формально, онто-теологическую структуру метафизики, указывает на не-мыслимое самой метафизикой. Эта трансформация принимает форму со-ответствия, которое превышает возможности его онто-теологического присвоения и в то же время образует адекватный ответ на историческое «событие» метафизики. Эта форма со-ответствия вводит целую серию понятий, составляющих не-теоретический этос философии. На самом деле, если безосновность или случайность или гиперхаос составляют фундаментальную модальность бытия, а множественность, событие и сингулярность становятся основными онтологическими категориями, не означает ли это, что этос философской деятельности невозможно мыслить как этос теории? Прежде всего, это такие понятия, как надежда, обещание, прощение, свидетельствование, клятва, верность, решимость, ответственность, вера и т. д. Эти понятия не рассматривались в рамках традиционной онтологии. Эта серия понятий и, в целом, не-теоретический этос философии, деконструируя традиционные объяснения человеческой практики, извлекает и даже обнажает не-метафизический, нетеологический, более первоначальный смысл практического, или этического. Тот первоначальный смысл, о котором говорит, например Хайдеггер, когда он, в «Письме о гуманизме», оспаривает «этику» как метафизическую дисциплину с целью выявления первоначального смысла этики как «местопребывания», «жилища», «стояния» в истине бытия. И ранее, в «Бытии и времени», оспаривается различие между добром и злом с целью выявления первичной вины, которая исходнее, чем мораль добра-и-зла, и которая предоставляет онтологическое условие возможности для морали вообще 16. В конечном счете, для Хайдеггера, как он утверждает в «Письме о гуманизме», мысль о бытии и является первоначальной этикой, потому что бытие «есть» не субстанциональное основание, а событие, призывающее к ответственному участию. Онтология и этика это не отличные друг от друга и обособленные сферы. Онтология не отграничивает некоторую область первоначал, которая затем прилагается к онтической сфере этики. Онтология суть первоначальная этика, а этика суть онтология. Хайдеггер дает нам более глубокое представление об этой первоначальной этике, когда он пишет: «Если же в согласии с основным значением слова ἦθος название «этика» должно означать, что она осмысливает местопребывание человека, то мысль, продумывающая истину бытия в смысле изначальной стихии человека как эк-зистирующего 16 Хайдеггер М. Бытие и время. М.: AdMarginem, С

16 существа, есть сама по себе уже этика в ее истоке» 17. Онтология и этика это не отличные друг от друга и обособленные сферы. Онтология не отграничивает некоторую область первоначал, которая затем прилагается к онтической сфере этики. Онтология суть первоначальная этика, а этика суть онтология. Деррида также вслед за Хайдеггером предлагает вернуться к тому, что он считает первоначальным смыслом греческого полиса, о котором, он говорит, что перевод его как города или государства не передает всего его значения. Прежде государства, прежде того, что мы называем политикой или политическим, «полис есть это Da, т. е. то, в котором и благодаря которому Dasein является geschichtlich, выступает в качестве истории, исторического истока истории. К этому историческому месту принадлежат не только суверены, люди, наделенные властью: армия, флот, совет, совокупность людей, но и боги, храмы, священники, поэты, мыслители» 18. Деррида подчеркивает тот факт, что полис не ограничивается различением «политики» или «политического» при условии, что он не подчиняется заранее закону и божественной власти. Более того, греческий полис никоим образом не может быть понят как современное государство: бытие человека в его отношении к сущему в целом собирается с помощью полиса, в котором нет ничего политического. Полис находится «по ту сторону» политики, различие между политикой и политическим мешает нам мыслить то, что можно было бы назвать первоначальной политикой. Таким образом, мыслить полис, первоначальную политику, равносильно изъятию его из сферы политического и политической философии для того, чтобы вернуть его собственной сущности, в которой нет ничего политического. Эти ориентиры позволяют обнаружить определенную направленность обновления метафизических исследований, скрытые за ними общеметодологические тенденции, взаимосвязи этих тенденций с характером социальной практики. Зачем философу логики? А. Г. Кислов Когда-то, впрочем, по определенным меркам, совсем еще недавно, выступающий в роли заголовка вопрос выглядел бы несколько некорректно, даже не из-за нарочитой его двусмысленности. 17 Хайдеггер М. Письмо о гуманизме // Время и Бытие. Статьи и выступления. М.: Республика, С Derrida J. The Beast and the Sovereign, Volume I. Chicago. University of Chicago Press, P

17 Во-первых, если речь идет о людях, сами же философы Аристотель, Боэций 19, Оккам, Лейбниц, а также многие другие и были логиками, но, что еще важнее никто кроме них. Во-вторых, если имеются в виду все же теории, употребление множественного числа обладало бы значительной долей условности, речь скорее шла бы либо о различных авторских изложениях единой науки логики, либо о различных философских проектах (в большей или меньшей степени радикальных) альтернатив логике 20, сохранивших в своих названиях «след разрыва», прежде всего, таких как «трансцедентальная логика» или «диалектическая логика». Но за XX век ситуация довольно сильно изменилась, «золотым веком Логики» назвал его корифей логико-философских исследований Г. Х. фон Вригт, выступая на IX Международном конгрессе по логике, методологии и философии науки (Упсала, Швеция) 21. Употребление столь лестного эпитета может быть объяснено множеством причин, но две из них, пожалуй, самые главные: во-первых, математизация логики, и кажется, что «такого предательства» никак не могут простить в широкой гуманитарной среде (пионеры современных логических исследований Фреге, Гильберт, Брауер, Гёдель, Чёрч и многие другие математики); во-вторых, деуниверсализация классической логики и появление множества неклассических логических систем, актуальное научное событие, философское осмысление которого пока только складывается. Часто, имея в виду специальную научную дисциплину, к термину «логика» применяют эпитет «формальная», впервые это, по всей видимости, было сделано И. Кантом 22. Ставшее некогда привычным, сейчас это уточнение оказывается излишним: и потому, что все философско-интеллектуальные системы, известные 19 У Боэция был свой ответ на обсуждаемый нами вопрос: «Логика, скорее орудие, нежели часть философии» (Боэций. «Утешение философией» и другие трактаты. М.: Наука, С. 10). Это, ставшее весьма распространенным, инструменталистское видение логики мы попытаемся уточнить. См. также: Лисанюк Е. Н. Утешение логикой? // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 6. Политология. Международные отношения С Не путать с альтернативными (неклассическими) логиками, о которых будем говорить дальше. 21 Вригт Г. Х. фон. Логика и философия в XX веке // Вопросы философии С «Так как эта чисто формальная логика отвлекается от всякого содержания познания (все равно, чистого или эмпирического знания) и занимается только формой мышления (дискурсивного знания) вообще, то в своей аналитической части она может заключать также канон для разума, форма которого подчиняется твердым предписаниям, и эти предписания можно изучить, только расчленяя действия разума на их моменты, без рассмотрения особой природы применяемого при этом знания» (Кант И. Критика чистого разума // Кант И. Сочинения в восьми томах. М.: Мысль, Т. 3. С. 190). 17

18 под термином «логика», не исключая содержательных аспектов обоснования, искали принципы именно оформления мышления; и потому, что, несмотря на свободный поиск научного инструментария, именно формальные методы оказались по-настоящему стабильными 23. Последнее иногда становится причиной поспешного мнения о том, что формальная логика не меняет свой облик, «представляя собою пример науки или искусства, сразу доведенного до совершенства гением ее основателя» 24. Представление об абсолютной статичности логики, удивительным образом, чрезвычайно живуче, несмотря на открытые возможности обильной критики. Особенно часто делают ссылку на И. Канта, утверждавшего, что со времени Аристотеля логике «не приходилось делать ни шага назад, если не считать улучшением устранение некоторых ненужных тонкостей и более ясное изложение, относящееся скорее к изящности, нежели к достоверности, науки. Примечательно в ней также и то, что она до сих пор не могла сделать шага вперед и, судя по всему, она кажется наукой вполне законченной и завершенной» 25. Отчетливую критику подобных заявлений можно представить, проследив развитие логики до наших дней. Этой науке, безусловно, «приходилось делать шаги», и за два с половиной тысячелетия ее история пережила три крупных периода своего развития 26, которые можно обозначить как античная логика (IV III вв. до н. э.), схоластическая логика (XII XIV вв.) и современная логика (вторая половина XIX в. начало XXI в.), причем, всякий раз можно было наблюдать совпадение активных логических исследований с особым положением проблемы языка в философии той или иной эпохи. Нетрудно увидеть, что если сомнения в динамике логических исследований и были спровоцированы давностью и непростой различимостью первых двух периодов, из соображений удобства иногда объединяемых названием «традиционная формальная логика», то последний период, названный «символическая (или математическая) логика», оказался настолько радикальным, что должен бы был избавить от сомнений. Однако многие из тех, в принципе, немногих, кому предоставлялась возможность получить знакомство с логической культурой в рамках высшего образования, предпринимают, кажется, неимоверные усилия, чтобы остаться не особенно-то посвященными 23 См., например: Драгалина-Черная Е. Г. Неформальные заметки о логической форме. СПб.: Алетейя, с. 24 Минто В. Дедуктивная и индуктивная логика. Екатеринбург: Деловая книга, С Кант И. Критика чистого разума // Кант И. Сочинения в восьми томах. М.: Мысль, Т. 3. С Вригт Г. Х. фон. Логика и философия в XX веке // Вопросы философии С

19 в современные таинства «странной и магической науки Логики» 27. Впрочем, наблюдаемый даже в образованной и интеллектуально искушенной среде, дефицит внимания к многочисленным современным, в том числе и философским, логическим исследованиям легко объясним: освоение прогрессивно увеличивающегося технического материала современной логики достаточно трудоемкое занятие, требующее затрат физических, психических и временных ресурсов. Отсюда еще более очевидным становится то, что «в нынешней ситуации беспокоит не столько некомпетентность некоторых философских интерпретаций таких известных результатов, как теорема Гёделя, сколько нежелание (или неспособность) многих философов, следуя Сократу, признать всю меру своей некомпетентности» 28. За прошедший век широкое распространение получили исследования модальной и интенсиональной логики, системы, ограничивающие те или иные законы и принципы классической логики, образовали спектр неклассических логик. Развитые семантики интенсиональных логик (алетических, эпистемических, деонтических, временных и мн. др.) релятивизировали понятие истины, например, относительно «возможных миров», неклассические логики (многозначная, интуиционистская, паранепротиворечивая, релевантная и мн. др.) релятивизировали понятие общезначимости (логического закона) и координированное с ним понятие логического следования относительно различных (альтернативных) логических систем. Однако, указанная выше высокая оценка успехов логики в философии ХХ века неожиданно компенсируется заявлением фон Вригта, что логики не будет среди ведущих направлений в философии первого века III тысячелетия 29. Уважение к автору этой реплики, повлиявшему на развитие логики в самых различных ее областях, не позволяет игнорировать столь пессимистическое заявление. Некоторые считают, что мысль была выражена просто неудачно, излишне ригористично, другие же видят здесь указание на смену теоретического акцента логических исследований акцентом прикладным, даже технологическим. Прикладные исследования, безусловно, важны для любой науки, но проблемы, с которыми логика вошла в новое тысячелетие, имеют именно теоретический, в значительной мере философский, а порой и общекультурный 27 Выражение принадлежит профессору А. С. Карпенко, произнесено во время выступления, посвященного памяти выдающегося российского логика и философа В. А. Смирнова. 28 Хинтикка Я. Логика в философии философия логики // Хинтикка Я. Логикоэпистемологические исследования. М.: Прогресс, С Вригт Г. Х. фон. Логика и философия в XX веке // Вопросы философии С

20 характер. Прежде всего, возникла потребность в кардинальном пересмотре традиционных взглядов на логические исследования в соответствии с ситуацией сосуществования логических систем различного типа, и в этом смысле логике необходим «подлинный век критики» ее научного и культурного статуса. Во-первых, не стоит преувеличивать практическую (инструменталистскую) роль логики, причем не только в технически ориентированных областях знания. Когда, к примеру, Ст. Тулмин говорит, что «логика является обобщенной юриспруденцией» 30, необходимо помнить об ограниченности контекста его вполне уместного в определенном смысле заявления. Во-вторых, не стоит абсолютизировать и теоретическую чистоту логики. Нередко встречается скептический взгляд на саму возможность какого-либо обоснования логики, опирающийся на незрелое представление о почти религиозной святости либо логических законов (что устарело), либо методов (обычно теоретико-множественных) построения логических систем. Слова Я. Лукасевича: «сколько бы я ни занимался даже мельчайшей логической проблемой, всякий раз меня не покидает чувство, что я нахожусь рядом с какой-то мощной, неслыханно плотной и неизмеримо устойчивой конструкцией. Эта конструкция действует на меня как некий конкретный осязаемый предмет, сделанный из самого твердого материала Ничего я в ней изменить не могу, ничего сам произвольно не создаю, но изнурительным трудом открываю в ней все новые подробности, достигая непоколебимых и вечных истин. Где и чем является эта идеальная конструкция? Верующий философ сказал бы, что она в Боге и является Его мыслью» 31, наполнены глубоким смыслом, но эти слова не относятся ни к одной из осуществимых систем. Логика полагается (явно или нет) в основу любого анализа, но это никоим образом не оправдывает намерение ставить ее саму вне всякой критики. Говоря об особом статусе логики в науке, следует отметить принципиально авторефлексивный характер ее знания: логика обосновывает принципы обоснования; т. е. логика определена общей способностью разума строить рассуждения независимо от всякого опыта. Таким образом, постановка вопроса о возможности логики, определение источников и границ логического анализа в различных контекстах, к чему приводит деуниверсализация классической логики, осуществимы лишь с позиций критики самого чистого разума. Общая идея такой критической установки, а именно исследование границ применения наших познавательных способностей, в рамках обсуждаемой проблемы соответствует пониманию построения локальной 30 Toulmin St. The Uses of Argument. Cambridge, P Лукасевич Я. В защиту логистики // Философия и логика Львовско-Варшавской школы. М.: РОССПЭН, С

21 (неуниверсальной) логики как стремления «сконструировать схему для рассуждений, скорее подходящих для простых смертных, чем для ангелов» 32, и этот агностицизм контекстуален, причем «в духе Канта». Полагая «само собой разумеющейся» общественную действенность логики, когда в современной ситуации сама же эта действенность не может быть осознана вне признания социального и культурного многообразия, трудно избежать противоречия с таким немаловажным, но отнюдь не популярным аспектом гуманизма, который, как нам представляется, радикально заявлен словами «господина Теста», талантливого и совершенно невыносимого персонажа Поля Валери: «Следует просто-напросто помнить, что между людьми существует лишь два вида отношений: логика и война. Всегда требуйте доказательств это элементарная вежливость, которую люди обязаны соблюдать по отношению друг к другу. Если вам в ней отказывают, знайте, что вы подвергаетесь нападению, и вас пытаются принудить к повиновению, не стесняясь в средствах» 33. Как же быть? Торопливые устремления избавиться от всяких стандартов рациональности, как и жесткие требования раз и навсегда подчиниться предзаданным правилам, имеют одинаково горький привкус социальной памяти. И здесь обнадеживает готовность современной логики быть по-философски критичной в поиске новых стандартов рациональности. Логика как жизненная позиция А. В. Перцев С XIX века у историко-философской науки принято разделять два противоборствующих направления сциентизм и антропологизм. Представители сциентизма, также как и представители антропологизма выступают как естественные наследники традиций просвещения, однако каждое из течений наследует только одну из его сторон. Сциентизм полагает, что цель человека это познание, а потому ученый это высшее назначение человека. Только наука является достойным человека занятием, поскольку человек homosapiens. Все прочее в человеческой жизни как эмоции и чувства, так и рутинная повседневность, не требующая применения разума, сциентизмом третируется. По меньшей мере, науку сциентизм считает общечеловеческим призванием, а всякого рода моральные 32 Да Коста Н., Френч С. Непротиворечивость, всеведение и истина (или попытка сконструировать схему для рассуждений, скорее подходящих для простых смертных, чем для ангелов) // Философские науки С Валери П. Юная парка. Стихи, поэма, проза. М.: Текст, С

22 переживания, чувства, вызываемые искусством и проч. личным делом каждого, которое не следует обсуждать публично. Философию, которая пытается заниматься изучением мира ценностей и чувств, повседневной деятельностью человека, сциентизм считает не заслуживающим внимание, «нестрогой». Антропологизм, напротив, считает, что интересы человека превыше всего. Наука делится на ту, которая служит человеку, и на ту, которая враждебна ему, порабощает его, оглупляет и стандартизирует. Антропологизм настороженно относится к физике, химии, и прочим «точным» наукам, которые скомпрометировали себя работой на войну. Антропологизм вовсе не считает естествознание абсолютной ценностью и ратует за его ограничение в жизни людей, равно как и за ограничение влияния техники на человечество. По мнению антропологизма именно наука и техника повинна в стандартизации людей и т. п. Излишне говорить, что антропологизм не считает нужным, чтобы философия служила точным наукам, выступая в роли теории познания. В России, где на протяжении XX в. доминировал сциентизм, а сегодня его влияние достигает максимума, хорошо известна сциентистская критика «неточных» гуманитарных наук, искусства и этики, которые сегодня даже в учебных программах университетов и школ отодвинуты далеко на задний план. Менее известны антропологические контраргументы, а именно интерпретации стремлений видеть идеал в точных математических науках как следствие определенных антропологических факторов. Говоря проще, тяга к математике и логике ставится в соответствии с определенной мировоззренческой установкой и жизненной позиции, тех, кто посвящает свою жизнь этим дисциплинам. Наиболее ярко проследил такую корреляцию молодой Карл Ясперс, впоследствии родоначальник немецкого экзистенциализма, но по образованию основной профессии психиатр. В его ранних статьях описан молодой человек, страдавший шизофренией и постепенно сползающий в психоз. Тем не менее, этот молодой человек проводил свое время в университете, много читал и участвовал в студенческих дискуссиях. Психиатру Ясперсу оставалось только следить за тем, какие книги предпочитает читать этот человек на каждом этапе сползания в психоз. Если немного достроить эту «лестницу», ведущую вниз, то у Ясперса она выглядит так. На первой ступени, о которой сам Ясперс не говорит, но которая подразумевается и активно описывается в прагматизме как психическое здоровье, человек действует квази-инстинктивно, не зная сомнений и не прибегая к мышлению. Он следует своим навыкам, которые сформированы родителями и воспитателями, и достигает успеха. Таким образом, человек мог бы прожить, не мысля, всю 22

I 6 Так, например, соотношение между вопросом и ответом в системе образования проследил Э. Фромм. Правда, он не занимался методическим исследованием проблемы. Ему это надо для различения двух способов

Раздел 3. ФИЛОСОФСКАЯ КАРТИНА МИРА 1. Основа бытия, существующая как причина самой себя а) субстанция б) бытие в) форма г) акциденция 2. Бытие это а) все, что существует вокруг б) некое вещественное образование

Реализм (платонизм) Понятие «реализм» в современной философии математики имеет несколько значений. Оно используется часто в методологическом смысле для 143 обозначения всей математики, которая оперирует

Что есть философия Специфика философского знания 1. Своеобразием философии, наряду со всеобщностью и абстрактностью, является А. Утверждение гуманистических идеалов, нравственных императивов, общечеловеческих

Тема 2.1. Философия Древнего мира и средневековая философия Тема занятия: Средневековая философия: патристика и схоластика План 1. Средневековая философия 2. Философия патристики 3. Период схоластики 4.

Э.Г. ЮДИН (г. МОСКВА) Ж.М. Абдильдин. Диалектика Канта. Алма-Ата: изд-во «Казахстан», 1974. 160 с. * Исследованию творчества Канта посвящено в нашей литературе немалое число работ, в которых, естественно,

2 СОДЕРЖАНИЕ ПРОГРАММЫ 1. Философия, ее предмет и место в культуре человечества Мировоззрение и его историко-культурный характер. Эмоционально-образный и логико-рассудочный уровни мировоззрения. Типы мировоззрения:

Для подготовки к экзамену по дисциплине «История и философия науки» для адъюнктов первого года обучения Учебно-тематический план п/п Наименование разделов и тем Всего часов Лекции Из них Семинары Самостоятел

Серебренникова П.Н. Научный руководитель Емельянов Б.В. д-р филос. наук, проф. Жизненный мир как философская категория Рациональное мышление долгое время провозглашалось единственно достойным и уважаемым

Àëòàéñêèé ãîñóäàðñòâåííûé óíèâåðñèòåò, ã. Áàðíàóë ÃÅÐÌÅÍÅÂÒÈ ÅÑÊÀß ÂÅÐÑÈß ÊÎÍÖÀ ÂÑÅÌÈÐÍÎÉ ÈÑÒÎÐÈÈ (ÃÍÎÑÅÎËÎÃÈ ÅÑÊÈÉ ÐÀÊÓÐÑ) Àâòîð äàííîé ñòàòüè îáðàùàåòñÿ ê àíàëèçó ôåíîìåíà «êîíåö èñòîðèè». Â ðàìêàõ ãåðìåíåâòè

УТВЕРЖДЕНА решением приемной комиссии ФГБОУ ВПО РГУПС, протокол заседания 2 от 27.03.2014 ПРОГРАММА ВСТУПИТЕЛЬНЫХ ИСПЫТАНИЙ ПО ФИЛОСОФИИ ПО НАПРАВЛЕНИЮ ПОДГОТОВКИ НАУЧНО-ПЕДАГОГИЧЕСКИХ КАДРОВ В АСПИРАНТУРЕ

Отзыв официального оппонента - доктора философских наук, главного редактора журнала Президиума РАН «Вопросы философии», руководителя Научного совета по философии образования и проблемам методологии исследований

О СПЕЦИФИКЕ НАУЧНОГО МЕТОДА Б.А. Кислов доктор философских наук, профессор Во всяком научном исследовании (диссертации, монографии, статье), а особенно в научной дискуссии, существует одно непреложное

ОБЩИЕ ПРОБЛЕМЫ ФИЛОСОФИИ НАУКИ 04.06.01 Химические науки 09.06.01 Информатика и вычислительная техника 19.06.01 Промышленная экология и биотехнологии 38.06.01 Экономика 40.06.01 Юриспруденция 41.06.01

МАМЕДОВ НИЗАМИ МУСТАФАЕВИЧ доктор философских наук, профессор, академик РАЕН и РЭА, эксперт ЮНЕСКО ОСНОВАНИЯ ЭКОЛОГИЧЕСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ процесс усвоения систематизированных знаний, умений и навыков, необходимых

1. Общие положения В результате освоения учебной дисциплины обучающийся должен уметь: Ориентироваться в наиболее общих философских проблемах бытия, познания, ценностей, свободы и смысла жизни как основе

Презентация на тему: Наука и ее роль в современном обществе Что такое наука? Какова роль науки в формировании картины мира? И какова еѐ роль в современном обществе? Обсуждение всех этих вопросов сопровождало

Логицизм Логицизм в XX в. связан в основном с именем Рассела. Подвергнув критике построения Фреге, Рассел, однако, не отверг его программу в целом. Он полагал, что эта программа, при некоторой реформе

СОДЕРЖАНИЕ стр. 1. ПАСПОРТ РАБОЧЕЙ ПРОГРАММЫ УЧЕБНОЙ ДИСЦИПЛИНЫ 4 2. CТРУКТУРА И СОДЕРЖАНИЕ УЧЕБНОЙ ДИСЦИПЛИНЫ 6 3.УСЛОВИЯ РЕАЛИЗАЦИИ РАБОЧЕЙ ПРОГРАММЫ УЧЕБНОЙ ДИСЦИПЛИНЫ 12 4.КОНТРОЛЬ И ОЦЕНКА РЕЗУЛЬТАТОВ

Глава 7 НОМИНАЛИЗМ И РЕАЛИЗМ В СОВРЕМЕННОЙ ФИЛОСОФИИ МАТЕМАТИКИ В философских дискуссиях относительно обоснования математики выявились два диаметрально противоположных взгляда на сущность математических

Организация научного исследования Теоретические основы. Задание для самостоятельной работы. 1 Научное исследование: сущность и особенности Научное исследование это целенаправленное познание, результаты

Редакция научно-практического журнала «Вестник Ижевской государственной сельскохозяйственной академии» (далее Редакция) поддерживает определенный уровень требований при отборе и приеме статей, представленных

1. ПОЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА Учебная дисциплина «Основы философии» является частью основной профессиональной образовательной программы среднего профессионального образования в соответствии с ФГОС. Данная дисциплина

1 СОДЕРЖАНИЕ ВСТУПИТЕЛЬНОГО ЭКЗАМЕНА Тема 1 Предмет и функции философии. Мировоззрение Понятие и предмет философии. Структура философского знания. Философия как вид мировоззрения. Основные философские

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ СТРОИТЕЛЬНЫЙ

Глава 1. Человек и общество 1.1. Природное и общественное в человеке (человек как результат биологической и социокультурной эволюции) Вопрос о человеке является самым важным в обществознании, поэтому его

09.00.11 «СОЦИАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯ» Поступающий в аспирантуру по специальности 09.00.11 - социальная философия должен иметь прочные знания и навыки оперирования понятиями в следующих разделах социальной философии:

ПОСЛЕСЛОВИЕ Каждая научная работа должна содержать новое знание, иначе она не является собственно научной. Исходя из этого, мы и хотели бы пояснить, что нового заключено в данной монографии. Краткое указание

ÌÃÒÓ ÌÃÒÓ ÌÃÒÓ ÌÃÒÓ ÌÃÒÓ ÌÃÒÓ ÌÃÒÓ ÌÃÒÓ ÌÃÒÓ Московский государственный технический университет имени Н.Э. Баумана Факультет «Фундаментальные науки» Кафедра «Математическое моделирование» À.Í. Êàíàòíèêîâ

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ГЕОДЕЗИИ И КАРТОГРАФИИ (МИИГАИК) Аннотация рабочей программы дисциплины Концепции современного естествознания

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ НАУКИ ИНСТИТУТ ХИМИИ НЕФТИ СИБИРСКОГО ОТДЕЛЕНИЯ РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК (ИХН СО РАН) УТВЕРЖДАЮ Директор ИХН СО РАН д-р техн. наук, профессор Л.К. Алтунина

1 Содержание 1. Паспорт рабочей программы учебной дисциплины... 4. Структура и содержание учебной дисциплины... 6 3. Условия реализации учебной дисциплины... 11 4. Контроль и оценка результатов освоения

НАУЧНОЕ ГИПОТЕТИЧЕСКОЕ ЗНАНИЕ КАК ДИДАКТИЧЕСКИЙ РЕСУРС Л.А. Краснова (г. Москва) Направленность современных общественных тенденций даѐт основание характеризовать становящийся социум как общество информации,

1 2 СОДЕРЖАНИЕ стр. 1. ПАСПОРТ ПРОГРАММЫ УЧЕБНОЙ ДИСЦИПЛИНЫ 4 2. СТРУКТУРА И СОДЕРЖАНИЕ УЧЕБНОЙ ДИСЦИПЛИНЫ 5. УСЛОВИЯ РЕАЛИЗАЦИИ УЧЕБНОЙ ДИСЦИПЛИНЫ 9 4. КОНТРОЛЬ И ОЦЕНКА РЕЗУЛЬТАТОВ ОСВОЕНИЯ УЧЕБНОЙ ДИСЦИПЛИНЫ

Рабочая программа учебной дисциплины «Основы философии» разработана в соответствии с требованиями ФГОС СПО по специальности 20.02.02 Защита в чрезвычайных ситуациях, утверждѐнного приказом Министерства

МАГИСТЕРСКИЕ ПРОГРАММЫ ДЕПАРТАМЕНТА ФИЛОСОФИИ ИНСТИТУТА СОЦИАЛЬНЫХ И ПОЛИТИЧЕСКИХ НАУК г. Екатеринбург, 2016 ЧТО ТАКОЕ МАГИСТРАТУРА? ЭТО: - максимальное сближение науки и образования; - углубленное, детальное,

Практическое мышление как основания для расширения возможностей РО Попов Александр Анатольевич д.ф.н., главный научный сотрудник ФИРО МОН РФ, заведующий Лабораторией компетентностных практик образования

Такая разная логика Тьютор программы: Казангапова М.С Авторы проекта:- Вагнер А.Н., Горбачева В.В., Кожахметова З.М., Орынбаев Б. Н. Вильям Шекспир Дать объяснение понятию «логика» с научной точки зрения

УДК 17.0 Д. А. ТКАЧЕНКО г. Москва, Российский экономический университет имени Г.В. Плеханова ПРЕДМЕТНОЕ САМООПРЕДЕЛЕНИЕ ФИЛОСОФИИ ЗЛА В статье дается набросок философии зла, исследующей силы, воздействующей

ОГЛАВЛЕНИЕ ПРЕДИСЛОВИЕ К СЕРИИ STUDIA PETROPOLITANA ПРЕДИСЛОВИЕ КО ВТОРОМУ ИЗДАНИЮ СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ ВВЕДЕНИЕ: НРАВСТВЕННОСТЬ, ХРИСТИАНСКАЯ ЭТИКА И НРАВСТВЕННОЕ БОГОСЛОВИЕ 11 13 15 17 1. Христианская этика

Андрей Паткуль НАЧАЛО ФИЛОСОФСКОЙ ИСТОРИИ: ГРЕКИ, ГЕГЕЛЬ, ХАЙДЕГГЕР Если попытаться определить в общих чертах то исходное положение дел, при котором в настоящем философии предпринимаются какие бы то ни

ПОЛОЖЕНИЕ о рецензировании научных статей в журнале «Гуманитарные ведомости ТГПУ им.л.н. Толстого» 1. Общие положения 1.1. Настоящее Положение о рецензировании научных статей определяет порядок и процедуру

ФИЛОСОФИЯ (Статьи по специальности 09.00.08) 2009 г. М.А. Дедюлина ГУМАНИТАРНАЯ ЭКСПЕРТИЗА В ОБЩЕСТВЕ HI-TECH Рассматривается проблема гуманитарной экспертизы в обществе высоких технологий. Технологии

2 СОДЕРЖАНИЕ ПАСПОРТ ПРОГРАММЫ УЧЕБНОЙ ДИСЦИПЛИНЫ ОСНОВЫ ФИЛОСОФИИ СТРУКТУРА И СОДЕРЖАНИЕ УЧЕБНОЙ ДИСЦИПЛИНЫ 6 УСЛОВИЯ РЕАЛИЗАЦИИ ПРОГРАММЫ УЧЕБНОЙ ДИСЦИПЛИНЫ 9 КОНТРОЛЬ И ОЦЕНКА РЕЗУЛЬТАТОВ ОСВОЕНИЯ УЧЕБНОЙ

Ценности и ценностные ориентации, их формирование и роль в развитии личности. Раитина М. С. Читинский государственный университет. Ценностные ориентации личности - одно из основных структурных образований

ՓԻԼԻՍՈՓԱՅՈՒԹՅՈՒՆ ԵՎ ԻՐԱՎՈՒՆՔ ФИЛОСОФИЯ АЛЬБЕРТА ШВЕЙЦЕРА КАК НОВОЕ ЭТИЧЕСКОЕ УЧЕНИЕ СИМОНЯН С. М. История этичeской мысли берет свое начало с момента формирования теоретической мысли вообще. Начиная с

СИСТЕМНО-ДЕЯТЕЛЬНОСТНЫЙ ПОДХОД ОСНОВА РЕАЛИЗАЦИИ ФГОС Как известно, в основе современной стратегии модернизации российского образования лежат идеи личностноориентированного обучения. Обучения, при котором

Саидова Зарема Хамидовна ассистент кафедры «Гуманитарные, естественнонаучные и социальные дисциплины» Медицинского института ФГБОУ ВО «Чеченский государственный университет» г.грозный САМОСОЗНАНИЕ КАК

Министерство сельского хозяйства РФ Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение Высшего профессионального образования «ОРЛОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ АГРАРНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ» Кафедра «Философии

Пояснительная записка по ОБЩЕСТВОЗНАНИЮ базовый уровень (10-11 класс) Содержание среднего (полного) общего образования на базовом уровне по «Обществознанию» представляет собой комплекс знаний, отражающих

РЫЛЬСКИЙ АВИАЦИОННЫЙ ТЕХНИЧЕСКИЙ КОЛЛЕДЖ - ФИЛИАЛ ФЕДЕРАЛЬНОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО БЮДЖЕТНОГО ОБРАЗОВАТЕЛЬНОГО УЧРЕЖДЕНИЯ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ «МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ТЕХНИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

2 1. ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ 1.1. Настоящее Положение разработано в соответствии с законодательством Российской Федерации в области образования, федеральными государственными образовательными стандартами высшего

Г. И. Иконникова, В. П. Ляшенко Философия права Учебник 2-е издание, переработанное и дополненное Допущено Министерством образования и науки Российской Федерации в качестве учебника для студентов высших

Рабочая программа учебной дисциплины «Основы философии» разработана на основе Федерального государственного образовательного стандарта по специальности среднего профессионального образования (далее СПО)

Бухгалтерский учет, статистика 293 Методика оценки качества 2009 Е.С. Соколова кандидат экономических наук, доцент Московский государственный университет экономики, статистики и информатики (МЭСИ) Рассмотрена

Аннотация рабочей программы учебной дисциплины «Философия» 1. Цели освоения учебной дисциплины Целевая установка преподавания учебной дисциплины «Философия» строится с учетом задач, содержания и форм деятельности

Министерство образования и науки Российской Федерации Федеральное Государственное Бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Российский экономический университет имени

Систематизация и связи

Основания философии

На основе плюрализма примитивных мировоззрений предвзято создаются ИСКУССТВЕННЫЕ взаимосвязи слаборазвитых обществ, практически не учитывающие ЕСТЕСТВЕННЫЕ взаимосвязи природных реальностей, из-за чего периодически возникают кризисные разрушения искусственных взаимосвязей.

Множество пропагандистов восхваляют достоинства современных слаборазвитых обществ, преувеличивая ценность воспроизводства и использования реальностей из начала последовательности развития, таких как: права, свобода, толерантность, обогащение, карьера…, и преуменьшая ценность реальностей из конца последовательности развития, целеустремлённых на облагораживание и возвышение человека, его семьи и коллектива.

Создать научно обоснованное мировоззрение, объективно отражающее устройство действительности и последовательность развития всех природных объектов, в том числе последовательность развития человека и общества, можно только в ВИДЕ ВЫВОДОВ ИЗ АНАЛИЗА структуры/системы человеческого/русского языка.

То есть так же, как были созданы и развиваются все естественные науки из анализа взаимосвязей и классификаций исследуемых природных объектов.

Элементарный расчёт показывает, что устройство действительности отражает комплекс из 8-ми систем всех объектов природы и их отражения математическими понятиями и человеческим языком.
Состав комплекса систем действительности:
1) Система элементарных частиц и полей;
2) Система химических элементов;
3) Система космических тел;
4) Система больших космических скоплений;
5) Система соединений;
6) Система организмов;
7) Система математических понятий;
8) Система общих понятий человеческого языка.

Из-за отсутствия объединённых исследований комплекса систем, только энтузиасты могут выявить и проанализировать структуру человеческого/русского языка и создать научно обоснованное мировоззрение, пригодное для построения высокоразвитого общества.

Современные философы не признают структуру человеческого/русского языка объектом своих исследований, поэтому даже аналитическая философия, основанная на догадках и предположениях, не относится к естественным наукам.

Будущие поколения когда-нибудь создадут научно обоснованное мировоззрение и используют его для построения высокоразвитого общества, оптимизировав воспроизводство общих реальностей из всей последовательности развития человека и общества и ограничивая всё, что мешает развитию.

cergeycirin, 16 Ноябрь, 2016 - 17:13

Комментарии

Главный недостаток всех философских рассуждений в том, что заранее ПРЕДПОЛАГАЕТСЯ, что каждый философ ЗНАЕТ все постоянные естественные взаимосвязи всех используемых в рассуждениях понятий/категорий.

На самом деле каждый философ по-своему понимает и извращает взаимосвязи общих понятий, то есть СТРУКТУРУ человеческого/русского языка.

Все существующие мировоззрения кем-либо придуманы, научно не обоснованы, предвзято искажают устройство действительности и, поэтому, не пригодны для построения высокоразвитого общества.

Но человечество, на каждом этапе своей истории, - и в первобытную эпоху, и сегодня - не может нормально ориентироваться в мире и осуществлять свою "революционно-преобразующую деятельность", не имея в своем распоряжении... "научного мировоззрения", то есть Абсолютной Истины.

И такой Абсолютной Истиной, открывшейся человеку, является Бог со всеми его необходимыми атрибутами. Вся история человечества подтверждает, что данная Истина успешно справляется со своей "суперзадачей".

В этом заключается удивительный парадокс: казалось бы, религия не несет в себе ни грана научности, но по своей социальной функции оказывается...Абсолютным научным знанием!

«Бедные философы! Всегда им приходится обслуживать кого-то: раньше теологов, нынче же библиотеки публикаций на тему: "Успехи физических наук". Потребовались десятилетия, чтобы постепенно возникало осознание: успехи физических наук суть дефекты философской науки (впрочем, даже не науки; ей отказано и в этом).
(Карен Араевич Свасьян
ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКОЕ ПОЗНАНИЕ. ПРОПЕДЕВТИКА И КРИТИКА).

"Научное мировоззрение" в принципе невозможно, поскольку процесс познания мира бесконечен...

Хм! Это высказывание, да простят меня форумчане, мог высказать только человек абсолютно далекий от понимания понятия - процесс познания мира человеком!

Хотя в этом я абсолютно не вижу невежество конкретного человека, высказывающего такую точку зрения.

К сожалению, это норма быть невежей среди абсолютного большинства людей!

Разве большинство человечества знает или хотя бы понимает - Что такое научное мировоззрение, тем более в философии?

Да у нас даже, так называемые, профессиональные философы не в состоянии ответить на этот вопрос, не то, что обычные люди, пытающиеся самостоятельно нащупать ответ на этот вопрос.

Еще древнегреческие философы пытались понять, что это такое. Куда уж нашим философствующим, которые только и в состоянии цитировать высказывания древних философов, абсолютно не задумываясь над их познаниями.

А автор темы прав. Действительно необходимо всем философствующим задуматься над этим понятием, если конечно они понимают, что понятие "научное мировоззрение" означает прежде всего - практическое использование в повседневной жизни каждого, повторю, каждого человека!

Да куда уж нашим филофанам до этого соображения, им дай только насладится лично своей логикой размышлений. Ну что же и этом есть смысл - чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало!

Но весь вопрос в том - Какое, эта их забава, имеет отношение к понятию - научное мировоззрение? Да ни какого!

"Научное мировоззрение" в принципе невозможно, поскольку процесс познания мира бесконечен...

Именно по причине бесконечности познания мира возможно существование науки и научного мировоззрения. Иначе что будет исследовать?

Именно по причине бесконечности познания мира возможно существование науки и научного мировоззрения. Иначе что будет исследовать?

мировоззрение не может быть научным!

Пока процесс познания мира не завершен, а он не может быть завершен никогда/!!!/, любое мировоззрение , составленное на базе "исторически ограниченной науки" , не может быть научным!

Достаточно будет сказать, что оно будет неполным. В противном случае науку нельзя называть наукой за неполноту знаний

Философия - это всего лишь абстрактное представление действительности

Любое понятие - слово, цифра, знак - это уже абстракции!

Это вовсе не специфика философии. Человек в своем мышлении оперирует исключительно абстракциями, а не реальными объектами.

То есть это ничто иное как абстрактное представление мироздания.

Мне трудно понять, откуда у людей такое представление о человеческом мышлении?

Поэтому, считаю не стоит зацикливаться на образовании этих людей. Пусть и остаются невежами. Двумя меньше, двумя больше - не всё ли равно? Это ведь надо обучать пониманию происхождения человеческих понятий с первого класса, а не в зрелом возрасте.