Анна Керн – одна из муз Александра Пушкина и самых красивых женщин XIX века, которой было посвящено стихотворение «Я помню чудное мгновенье».
Предполагаемый портрет Анны Керн. А. Арефов-Багаев. 1840-е гг.
«Я почти ненавижу его»
История взаимоотношений Пушкина и Анны Керн – жены генерала Ермолая Керна – весьма путана и противоречива. Невзирая на тот факт, что их связь породила на свет одно из самых знаменитых стихотворений поэта «Я помню чудное мгновенье», едва ли этот роман можно назвать судьбоносным для обеих из сторон.
В 17-летнем возрасте девица дворянского происхождения Анна Полторацкая – светловолосая фея с синими как васильки глазами и непослушными светлыми кудрями, выходит замуж за 52-летнего генерала Ермолая Керна, участника войн против Наполеона, который впоследствии даже послужит прототипом князя Гремина в пушкинском романе «Евгений Онегин».
Как и многие совершавшиеся в то время браки, этот был сделан из расчёта. О таком союзе договорился папенька Анны - надворный советник Петр Полторацкий. Девушке пришлось подчиниться воле отца, однако истинного своего отношения к супругу она не скрывала, а в дневнике её часто можно было встретить подобные записи: «Его невозможно любить - мне даже не дано утешения уважать его; скажу прямо - я почти ненавижу его». В браке Анна родила двух дочерей, однако отношение её к ним было более чем прохладным: девочки были помещены в Смольный институт, а сама Керн открыто пренебрегала воспитанием дочерей.
Грубиян Пушкин
До первой встречи с Пушкиным, которая произошла в Петербурге в 1819 году, когда Анна гостила у своей тётки, в жизни молодой генеральши начали появляться первые случайные связи и мимолётные романы: девушка была бесспорно красива, привлекала внимание бравых офицеров, которые часто появлялись в генеральском доме, а главное, была примечательна тем обаянием, что делает красоту особенно сокрушительной. Встреча с Пушкиным не произвела на Керн особенного впечатления, местами поэт показался ей даже грубым и беспардонным. Свои ощущения она тонко описала в дневнике:
«На одном из вечеров у Олениных я встретила Пушкина и не заметила его: мое внимание было поглощено шарадами, которые тогда разыгрывались и в которых участвовали Крылов, Плещеев и другие. В чаду очарования Крыловым мудрено было видеть кого бы то ни было, кроме виновника поэтического наслаждения, и вот почему я не заметила Пушкина, хотя он вовсю старался обратить на себя внимание льстивыми возгласами как, например: «можно ли быть такой хорошенькой!».
Всё изменилось во вторую их встречу, случившуюся во время отбывания Пушкиным ссылки в имении Михайловское. Керн отдыхала неподалёку, в усадьбе Тригорское, принадлежавшее семейству Осиповых-Вульф – общим друзьям Керн и Пушкина.
«Я помню чудное мгновенье…»
К тому времени слава поэта дошла и до пылкой красавицы. Она живо заинтересовалась Пушкиным и, получив через общего друга письмо, полное восторга и желания встречи, незамедлительно написала Пушкину ответ. В ее дневнике сохранилась запись: «восхищенная Пушкиным, я страстно желаю увидеть его…».
На следующий вечер желание Анны сбылось: влюблённые прогуливались по саду, говорили о тысяче мелочей, а на следующее утро Пушкин принёс Керн экземпляр первой главы романа «Евгений Онегин», в который вложил лист бумаги с написанными на нём строчками «Я помню чудное мгновенье». Позднее, когда Керн рассказывала об этом, может быть, самом волнующем моменте в жизни, она вспоминала, что когда собралась спрятать в шкатулку поэтический подарок, Пушкин отчего-то выхватил листок со стихами и долго не хотела отдать его Анне. Она «насилу выпросила их опять». Почему поэт хотел забрать листок со стихотворением, остается тайной.
Доподлинно известно, как складывались отношения Пушкина и Керн после той романтической поры. Когда Керн собиралась ехать вместе с дочерьми в Ригу, где на то время находился старый генерал, она шутливо разрешила Пушкину писать ей письма. Эти послания на французском языке сохранились до наших дней. Как не хотелось бы обнаружить в них хотя бы малейший намёк на глубокие чувства поэта к своей светловолосой музе, эти письма насмешливы и ироничны. Они никак не похожи на послания, которые пишет обуреваемый страстью человек.
Анна Петровна, рисунок Пушкина (1799-1837), Институт русской литературы, Санкт-Петербург
Догоревший фитиль любви
Следующая встреча поэта и его музы случилась через два года. Тогда, памятуя грубую и циничную ремарку Пушкина, сделанную им в письме к своему другу Сергею Соболевскому, их отношения перешли в другую фазу: Пушкин после уже не называет Анну «гением чистой красоты», а именует не иначе как «наша вавилонская блудница Анна Петровна». Керн к тому времени уже оставила мужа, окончательно переехала в Петербург и вызывала откровенные пересуды в высшем свете, куда была вхожа благодаря связям мужа и благоволению императора Александра, с которым познакомилась в первые годы замужества.
После 1827 года их жизненные пути разошлись навсегда. У Пушкина появились новые женщины, которым он посвящал стихи и которых заносил в «донжуанский список». Муж Керн умер в 1841 году, и Анна, окончательно свободная, находит свою главную любовь: 16-летнего кадета и своего троюродного брата Александра Маркова-Виноградского. С ним она начинает вести тихую семейную жизнь. Известно, что стихи Пушкина она хранила как реликвию и даже показывала Ивану Тургеневу, как-то нанёсшему ей визит. Однако шаткое финансовое положение, перешедшее в бедность, которая впоследствии доходит до крайнего своего состояния, вынуждает Керн распроститься с заветными письмами. Она продала их по пять рублей за штуку.
Анна Керн пережила Александра Пушкина на 42 года, сохранив в своих дневниках вечно молодой и живой образ поэта, который благодаря записям и комментариям превращается из хрестоматийной личности в реально существовавшего человека, влюблявшегося до тесноты в груди, находившего вдохновение в красоте, и, по мнению Керн, «никогда и никого по-настоящему не любившего».
История взаимоотношений двух людей, между которыми проскользнула искра, во многом неясна, однако после них сохранилось нечто, что возвеличивает и делает связь почти священной – стихотворение «Я помню чудное мгновенье» – посвящение влюблённого поэта красивой женщине, ставшее одним из самых проникновенных и изящных в истории русской поэзии.
К Керн*
Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
В томленьях грусти безнадежной,
В тревогах шумной суеты,
Звучал мне долго голос нежный
И снились милые черты.
Шли годы. Бурь порыв мятежный
Рассеял прежние мечты,
И я забыл твой голос нежный,
Твои небесные черты.
В глуши, во мраке заточенья
Тянулись тихо дни мои
Без божества, без вдохновенья,
Без слез, без жизни, без любви.
Душе настало пробужденье:
И вот опять явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
И сердце бьется в упоенье,
И для него воскресли вновь
И божество, и вдохновенье,
И жизнь, и слезы, и любовь.
Анализ стихотворения «Я помню чудное мгновенье» Пушкина
Первые строки стихотворения «Я помню чудное мгновенье» известны практически каждому. Это одно из самых известных лирических произведений Пушкина. Поэт был очень влюбчивым человеком, и многие свои стихи посвящал женщинам. В 1819 г. он познакомился с А. П. Керн, которая на долгое время захватила его воображение. В 1825 г., во время ссылки поэта в Михайловском, состоялась вторая встреча поэта с Керн. Под влиянием этой неожиданной встречи Пушкин и написал стихотворение «Я помню чудное мгновенье».
Короткое произведение является образцом поэтического признания в любви. Всего в нескольких строфах Пушкин разворачивает перед читателем долгую историю взаимоотношений с Керн. Выражение «гений чистой красоты» очень емко характеризует восторженное преклонение перед женщиной. Поэт влюбился с первого взгляда, но Керн во время первой встречи была замужем и не могла ответить на ухаживания поэта. Образ прекрасной женщины преследует автора. Но судьба на несколько лет разлучает Пушкина с Керн. Эти бурные годы стирают из памяти поэта «милые черты».
В стихотворении «Я помню чудное мгновенье» Пушкин показывает себя великим мастером слова. Он обладал удивительной способностью сказать о бесконечно многом всего лишь в нескольких строках. В небольшом стихе перед нами предстает промежуток в несколько лет. Несмотря на сжатость и простоту слога автор доносит до читателя перемены в своем душевном настроении, позволяет пережить радость и печаль вместе с ним.
Стихотворение написано в жанре чистой любовной лирики. Эмоциональное воздействие усилено лексическими повторами нескольких фраз. Их точная расстановка придает произведению свою неповторимость и изящество.
Творческое наследие великого Александра Сергеевича Пушкина огромно. «Я помню чудное мгновенье» — одна из самых дорогих жемчужин этого сокровища.
Вдохновительница Пушкина, «гений чистой красоты», жертва дес-потичного мужа, героиня многочисленных «романов», автор бесценных дневников и мемуаров Анна Петровна Керн (1800-1879) прожила долгую жизнь, в которой были знакомства с умнейшими людьми своего времени, свободная любовь, томительная безысходность первого замужества и позднее счастье второго, осуждение родных, бедность, забвение и — дар бессмертия — посвященные ей пушкинские строки. Книга, написанная историком литературы и краеведом Владимиром Сысоевым (1947-2010), повествует об этой «героине своего времени» на основании воспоминаний, переписки и архивных материалов. Текст сопровождается многочисленными иллюстрациями .
ПРЕДИСЛОВИЕ
В трех километрах от небольшого старинного города Торжка на погосте Прутня вот уже почти 130 лет покоится прах той, кому А. С. Пушкин посвятил свои самые волшебные поэтические строки:
Я помню чудное мгновенье...
Анна Петровна Керн (многие знают ее именно под фамилией первого мужа), урожденная Полторацкая, по второму мужу Маркова-Виноградская... Муза величайшего русского поэта, автор бесценных мемуаров, без цитирования которых ныне невозможно представить себе ни одной серьезной работы о Пушкине.
Вся жизнь ее была посвящена неустанному поиску всепоглощающей любви. Ей необходимо было ощущать постоянную мужскую влюбленность, нужны были как воздух романтические переживания на самой высокой ноте. Редко кто из ее поклонников способен был даже непродолжительное время выдержать такой накал чувств; Анна Петровна быстро утешалась и с головой окуналась в новое страстное увлечение. Для нее любовь была смыслом и главной святыней ее жизни, и поэтому к оценке многих ее поступков и личности в целом нельзя подходить с мерками общепринятой морали.
Судьба одарила ее великим счастьем близкого общения с Пушкиным, знакомством и дружбой со многими известными поэтами, писателями, композиторами и просто интересными людьми.
Многие литературоведы, историки и писатели пытались скрупулезно разобраться в довольно сложных взаимоотношениях поэта и его музы. Диаметрально противоположны и эпитеты, которыми награждал в разное время Анну Петровну Пушкин: от «хорошенькой женщины», «гения чистой красоты», «прелести», «милой, божественной» и «ангела любви» до «вавилонской блудницы», «мерзкой» и «дуры».
В понимании многих исследователей летние дни июня-июля 1825 года, проведенные Анной Петровной в Тригорском, в завершение которых поэтом был написан и преподнесен ей в дар шедевр мировой любовной лирики, а также последовавшие три месяца их интенсивной озорной, остроумной и страстной переписки стали для Анны Петровны вершиной, зенитом ее довольно продолжительной жизни. Да, именно они принесли ей бессмертие. Однако принесли ли они ей счастье?
Кроме того, был еще октябрь того же 1825 года, когда Анна Петровна вторично приехала в Тригорское и состоялось ее новое свидание с поэтом, о котором и она сама, и большинство исследователей в лучшем случае упоминают вскользь. Вскоре после этой встречи она окончательно порвала с мужем, уехала в Петербург, сблизилась с родителями поэта и некоторое время даже жила в их квартире, а через девять месяцев родила дочку, чьей крестной матерью стала сестра поэта Ольга Сергеевна Пушкина. А по возвращении Пушкина из Михайловского в Петербург были новые встречи, новые посвященные ей стихотворения и сближение, которое не осталось на этот раз их тайной... Заметим, что Пушкин редко возвращался к предметам своей былой страсти; для этого предмету сему нужно было быть не просто красивой и привлекательной женщиной, но и незаурядной личностью.
Однако такой стремительный, искрометный роман величайшего поэта России с нашей героиней был для него только небольшим эпизодом в его бурной, насыщенной любовными страстями жизни, да и для нее прекращение отношений с Пушкиным не стало жизненной драмой.
После смерти поэта Анна Петровна прожила еще более сорока лет, встретила, наконец, свою любовь — ту, которую искала всю первую половину жизни, родила сына и совершила одно из главных дел — написала очень интересные и, самое важное, довольно откровенные воспоминания — и о себе, и об окружавших ее замечательных людях.
Конечно, писала она их уже на закате своей долгой и насыщенной жизни, через двадцать лет после смерти Пушкина. Это и хорошо, и плохо: отстоялся взгляд на многие события, улеглись страсти — но вместе с тем стушевались некоторые самые выразительные краски, выветрился терпкий аромат наиболее ярких впечатлений. Тем не менее Анна Петровна нашла такие слова, такой стиль изложения, что смогла очень живо, легко и в то же время тактично поведать о своих отношениях с великим поэтом, никого не обидев и не принизив своей чести. При этом она не сказала открыто о своих чувствах к Пушкину, все эмоции оставила при себе.
В общении с Пушкиным, да и с другими известными современниками Анна Петровна запомнила каждый эпизод, каждую деталь, каждую мелочь и потом, через много лет, воспроизвела все происходившее с такими подробностями и таким языком, которые делают честь ее памяти и литературным способностям.
Считая себя довольно сведущей в вопросах любви («чтение и опытность позволяют мне судить о сей статье», — писала она одному из своих поклонников), она смогла разобраться в пушкинском отношении к женщинам. Анна Петровна напрямую поставила его в зависимость от эпохи. По ее свидетельству, сам поэт почти никогда не выражал чувств, он как бы стыдился их, и в этом был сыном своего века, про который сам же сказал, что «чувство было дико и смешно» (курсив А. П. Керн. — В. С.). В ее горьких фразах «Он был невысокого мнения о женщинах» и «Пушкин никогда и никого по-настоящему не любил» чувствуется трагедия ее личных переживаний.
Наши современники должны быть благодарны А. П. Керн не только за то, что поэт достиг вершины любовной лирики, вдохновленный ею, но и за то, что она в воспоминаниях донесла до нас подлинный образ Пушкина — не иконы, а живого человека.
Анна Петровна первая рассказала в мемуарах о многих эпизодах своей жизни, тем самым задав тон будущим повествованиям о ней. Писать об А. П. Керн начали буквально через год после ее смерти. Однако в большинстве работ, посвященных ей, описываются только эпизоды ее биографии, связанные с Пушкиным. И уже в первых публикациях было четко определено ее место: в ближайшем дружеском и родственном окружении поэта.
Одну из лучших работ об Анне Петровне Керн в начале XX века написал выдающийся пушкинист Б. Л. Модзалевский. С тех пор о ней написано столько — и хорошего, и плохого, — что, кажется, трудно что-либо добавить. Однако почти каждый год появляются новые исследования, посвященные Керн. Среди тех, кто интересовался ее жизнью, множество громких имен деятелей нашей культуры. Свой взгляд на роль этой женщины в жизни и творчестве Пушкина изложили Н. И. Черняев и П. К. Губер, А. И. Незеленов и В. В. Вересаев, Б. В. Томашевский и А. И. Белецкий, А. А. Ахматова и А. М. Гордин, Ю. М. Лотман, Л. И. Вольперт, Л. А. Краваль и др.
Но если внимательно перечитать ее воспоминания и письма, записки ее второго мужа А. В. Маркова-Виноградского, дневники Алексея Вульфа, опубликованные и находящиеся до сих пор в рукописях мемуары и письма современников Анны Петровны, то станет ясно, что все напечатанное ранее освещало ее жизнь неполно и односторонне.
Автор предлагаемой книги попытался на основе перечисленных выше источников представить в максимально полном спектре жизнь этой замечательной женщины. В связи с тем, что некоторые сюжеты, описанные ею самой с предельной откровенностью и подчас с глубоким волнением, только поблекнут в пересказе, не было смысла лишать читателя возможности познакомиться с ними именно в ее изложении.
Многие сведения о жизни Анны Петровны после второго замужества почерпнуты автором из записок А. В. Маркова-Виноградского, полный текст которых в данный момент готовится к публикации сотрудниками Пушкинского Дома, и хранящихся там же неопубликованных писем.
Большую помощь в понимании характера и многих мотивов поведения Анны Петровны оказала автору потомок и семейный историк Полторацких Наталья Сергеевна Левицкая. Ее вдохновенное эссе о представительницах этого рода: А. П. Керн, Е. Е. Керн и Е. В. Полторацкой — было моим настольным пособием на завершающем этапе работы над рукописью.
При цитировании по возможности соблюдены орфография и пунктуация той эпохи и даны необходимые ссылки. Переводы на русский язык текстов, написанных по-французски, даются в скобках в изложении публикаторов; иногда приводятся несколько вариантов перевода, если они передают разные смысловые оттенки.
Автор выражает благодарность за помощь в сборе материалов для данной книги и подготовке ее к изданию начальнику отдела генеалогии и письменных источников Государственного музея А. С. Пушкина, кандидату исторических наук Ольге Владимировне Рыковой, научному сотруднику Государственного музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина Игорю Саввичу Сидорову (Москва), директору литературного музея Института русской литературы (Пушкинский Дом) Российской академии наук, кандидату культурологии Ларисе Георгиевне Агамалян, сотрудникам рукописного отдела Пушкинского Дома доктору филологических наук Маргарите Михайловне Павловой и Лидии Константиновне Хитрово, сотрудникам Всероссийского музея А. С. Пушкина Елене Владимировне Пролет и Ирине Александровне Клевер (Санкт-Петербург), бывшему директору музея А. С. Пушкина в Торжке Таисии Владимировне Горох, кандидату филологических наук Александру Михайловичу Бойникову (Тверь), а также потомкам рода Бакуниных Вадиму Сергеевичу Галенко (Сходня) и Александру Борисовичу Мошкову (Санкт-Петербург) и потомку рода Полторацких Наталье Сергеевне Левицкой (Москва).
Владимир Иванович Сысоев родился 14 августа 1947 года в деревне Папково Луковниковского района Калининской области. С 1959 года жил в Калинине (ныне — Тверь). Еще во время учебы в школе проявился его интерес к истории, в десятом классе он делал доклады на темы: «Фракция большевиков в IV Государственной думе» и «Ржевские партизаны времен Великой Отечественной войны».
В 1965-1970 годах В. И. Сысоев учился в Калининском политехническом институте (специальность «Гидротехническое строительство речных сооружений и ГЭС»). Побывал на многих «ударных комсомольских стройках» СССР, в том числе — в 1969 году — на строительстве знаменитой Усть-Илимской ГЭС.
Летом 1970 года совершил поездку по пушкинским местам Калининской области, побывал на первом Пушкинском празднике поэзии в Бернове и увлекся краеведением.
После окончания института в течение 7 лет работал в Казахстане на строительстве канала Иртыш-Караганда. Строил гидроузлы, насосные станции, здания промышленного и гражданского назначения. Очень много занимался самообразованием: изучал историю, литературу, искусство. Начал собирать домашнюю библиотеку.
В конце 1977 года возвратился в Калинин и в течение десяти лет работал начальником строительного цеха и заместителем директора по строительству в совхозе имени 50-летия СССР (ныне — «Заволжский»). Строил жилые дома, школы, детские сады, дороги, животноводческие фермы.
Продолжил занятия краеведением: стал с фотоаппаратом объезжать бывшие тверские дворянские усадьбы, работал в библиотеках, познакомился с торжокским краеведом А. А. Сусловым, прямухин-ским — Я. А. Моряковым и таложенским — А. Б. Богоявленским. По-степенно от необъятной пушкинской темы перешел к конкретной — бакунинской. Часто ездил в тверскую усадьбу Бакуниных Прямухино.
Все это время живо интересовался вопросами истории, краеведения, особенно интересовала его усадьба Прямухино. В 1978 году познакомился с исследователем истории рода Бакуниных, автором книг о М. А. Бакунине доктором исторических наук Натальей Михайловной Пирумовой. Она дала новый толчок и конкретное направление его краеведческим изысканиям, и с этого времени история усадьбы Прямухино и рода Бакуниных стали для В. И. Сысоева приоритетными. Это выразилось во множестве больших и малых дел. Так, он принимал участие в приобретении для Тверского областного музея портретов и других семейных бакунинских реликвий у потомков этого рода. В начале 1990-х годов созданная им реставрационная фирма «Престо» занималась реставрацией и консервацией усадебного дома Бакуниных в селе Прямухино и благоустройстве парка. В 1999 году В. И. Сысоев стал одним из учредителей и членом правления Бакунинского фонда, основная задача которого — возрождение усадьбы и создание в ней музея Бакуниных. Владимир Иванович был одним из организаторов ежегодных Бакунинских праздников, которые проводятся в Прямухине в день рождения М. А. Бакунина.
Первой пробой пера Владимира Сысоева был буклет «Прямухино — усадьба Бакуниных» (2001), а первым основательным трудом его как писателя и краеведа стала книга «Бакунины» (2002). Обширностью материалов, глубиной разработки, хорошим качеством и содержания и полиграфии книга удивила многих, не ожидавших от «технаря» по образованию такого великолепного издания.
С тех пор имя В. И. Сысоева было на слуху у просвещенной тверской публики. За книгу «Бакунины» в 2002 году он был удостоен литературной премии им. Салтыкова-Щедрина в номинации «За произведения, повествующие о жизни и судьбах наших соотечественников, оставивших заметный след в истории Тверской губернии». Это обстоятельное исследование сразу привлекло внимание к автору не только тверских ученых и краеведов, но и генеалогов Москвы, Санкт-Петербурга, других городов России, а также зарубежных ученых.
В скором времени последовали новые книги, близкие по теме к первой: о тверском губернаторе Александре Павловиче Бакунине (2004), об известной деятельнице первой русской эмиграции Татьяне Алексеевне Бакуниной-Осоргиной (2005), о первой лицейской любви А. С. Пушкина Екатерине Павловне Бакуниной (2006). В 2009 году в серии «ЖЗЛ» была опубликована книга об Анне Петровне Керн, связанной родственными узами с Бакуниными и с Полторацкими. (В феврале 2010 года было выпушено второе издание этой книги, признанной редакцией издательства «Молодая гвардия» одной из самых популярных книг серии «ЖЗЛ» в 2009 году.)
С декабря 2004 года В. И. Сысоев состоял в Союзе писателей России.
В 2003 году он принял самое активное участие в создании музея Бакуниных в Прямухине: собирал экспонаты, вместе с сотрудниками Тверского государственного объединенного музея и художниками готовил стенды, решал вопросы финансирования. Предоставил для экспозиции музея уникальные материалы и фотографии. Небольшой музей, открытый 26 июля, стал достопримечательностью Тверской области. Ежегодно сотни посетителей из многих городов России и СНГ, а также ближнего и дальнего Зарубежья, приезжают, чтобы окунуться в атмосферу «Прямухинской гармонии».
В апреле 2009 года Владимир Иванович стал номинантом премии «Культурное наследие» в номинации «Общественное признание» за заслуги в деле сохранения, возрождения и популяризации архитектурного наследия России и был награжден Аваевской медалью «За отличия неслужебные».
В. И. Сысоев был членом Координационного совета Тверского областного краеведческого общества, членом Тверского историко-генеалогического общества и Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, с августа 2009 года работал заместителем председателя тверского ВООПиК.
После скоропостижной смерти В. И. Сысоева 3 января 2010 года остались незавершенными монография «Полторацкие», «Тверская дворянская Атлантида» — большой труд об истории усадеб дворянских родов Новоторжского и Кувшиновского уездов, а также книга о Екатерине Михайловне Бакуниной, одной из первых сестер милосердия России, и Константине Марковиче Полторацком. В марте 2010 года в сборнике, посвященном юбилею Тверского союза художников, появилась статья В. И. Сысоева «Мастер этюда» — о забытом тверском художнике Митрофанове. Ждет публикации статья «Усадьба Машук и ее владельцы». Готовились к публикации статьи «Таложня», «Смерть патриарха Тихона», «Адмиралы Новоторжского уезда», «Знакомые А. С. Пушкина в Новоторжском уезде» и другие.
Всенародный интерес к Пушкину, к литературе его времени, к людям его окружавшим стал важной чертой нашей современной культурной жизни. Более 40 лет в каждый год проходит Пушкинский праздник поэзии.
Здешние места освящены именем поэта, однако не только в старицких краях хранят память о поэте. Бывал поэт часто в Торжке. Помните "пожарские котлеты", которые пробовал поэт в гостинице Пожарского?
По работе мне часто приходилось бывать в городе Торжке. Однажды, окончив все дела, решили съездить на старый погост Прутня, где захоронена Анна Керн .
Сейчас много всего известно о Анне Керн. Дочка орловского барина П.М. Полторацкого. С 1817 года жена дивизионного генерала Ермолая Федоровича Керн, потом после его смерти вышла замуж за А. Маркова-Виноградского. О генеральше Керн читайте
В возрасте 3-х лет Аню доставили из Орла в село Берново Тверской губернии. В усадьбе своего деда И.П. Вульфа она и пестовалась до 12 лет со своей двоюродной сестрой Анной Вульф. Ане было хорошо в имении, особенно в отсутствии отца. Ласковая няня и учитель были очень внимательны к девочке, они же составляли домашнее окружение Ани.
Здесь, в имении деда Аня узнала другой мир: святочные крестьянские игры, гадания и свадьбы, жизнь простых людей и соседнего цыганского табора. В Берново Аня пристрастилась к чтению и уже не расставалась с книгами всю свою дальнейшую жизнь. Особенно любила читать Крылова, Фонвизина, знала произведения европейских писателей. Дед очень любил Аню и всегда был рад ее приезду.
Затем Ане пришлось уехать в город Лубны, куда ее отца назначили предводителем уездного дворянства. Вскоре семнадцатилетнюю Анну отдали замуж за немолодого генерала Ермолая Керна, грубого, 52-летнего, малообразованного солдафона. Понятно, что для молодой женщины замужество превратилось в настоящую каторгу.
Пушкин и Керн
Пушкин и Керн... Память о них сохранилась в сердцах сторожилов Берново. В Петербурге в доме Олениных встретились 19-летняя Анна Керн и поэт . В этом же доме Анна познакомилась с Н. Карамзиным, И. Крыловым, Н. Гнедичем. Если быть точным, сначала Анна была рекомендована была Крылову. Иван Андреевич был очень рад этому знакомству, а на Пушкина она не обратила внимания.
Она была увлечена шарадами, в них играли Крылов, Плещеев и другие гости Олениных. За выигранный фант Крылова заставили прочитать его басню. Он сел на стул в центре зала, остальные окружили баснописца. Керн была в восторге, как он был хорош, читая басню! Не мудрено, что она не могла никого видеть, кроме источника поэтического наслаждения.
Заочно она была уже знакома с творчеством Пушкина. Сам же поэт писал о Анне Керн, выделяя ее «гибкий ум», способность легко огорчаться и утешаться, говорил о ее застенчивости и смелости в поступках, пишет о ее привлекательности.
Следующая встреча состоялась в 1825 году в Тригорском. С этого момента встречи происходили почти каждый день. Что самое удивительное, за этот месяц из "вавилонской блудницы" Анна Керн стала "гением чистой красоты". Знаменитое свое стихотворение поэт подарил 19 июня 1825 года.
Глядя на их взаимное увлечение Прасковья Осипова, хозяйка имения в Тригорском, силком вывезла Анну к супругу в Ригу. Осенью Анна приехала в Тригорское уже вместе с мужем. Нет смысла объяснять, что Пушкин не ладил с мужем Анны.
Вернувшись снова в Ригу Анна Петровна порвала отношения с мужем и умчалась в Петербург, где состоялось знакомство с родными и друзьями поэта.
В 1877 году умер муж А. Марков-Виноградский. В Прямухино у него была сестра, там его и похоронили. По завещанию Анны Керн ее должны были захоронить рядом с мужем.
Умерла Анна в Москве, по железной дороге гроб доставили в Торжок, но проехать в было невозможно из-за весенней распутицы, поэтому Анну похоронили на Прутнинском погосте.
Буду рад любым Вашим комментариям.
Изложение+повествование
ПРЫЖОК
^ Один корабль обошел вокруг света и возвращался домой. Была
тихая погода, весь народ был на палубе. Посреди народа вертелась
большая обезьяна и забавляла всех. Обезьяна эта корчилась, прыга_
ла, делала смешные рожи, передразнивала людей, и видно было - она
знала, что ею забавляются, и оттого еще больше расходилась.
^ Она подпрыгнула к двенадцатилетнему мальчику, сыну капита_
на корабля, сорвала с его головы шляпу, надела и живо взобралась на
мачту. Все засмеялись, а мальчик остался без шляпы и сам не знал,
смеяться ли ему или сердиться.
^ Обезьяна села на первой перекладине мачты, сняла шляпу и ста_
ла зубами и лапами рвать ее. Она как будто дразнила мальчика, по_
казывала на него и делала ему рожи.
^ Мальчик погрозил ей и крикнул на нее, но она еще злее рвала шля_
пу. Матросы громче стали смеяться, а мальчик покраснел, скинул
куртку и бросился за обезьяной на мачту. В одну минуту он взобрал_
ся по веревке на первую перекладину; но обезьяна еще ловчее и бы_
стрее его, в ту самую минуту, как он думал схватить шляпу, взо_
бралась еще выше.
- Так не уйдешь же ты от меня! - закричал мальчик и полез выше.
^ Обезьяна опять подманила его и полезла еще выше, но мальчика
уже разобрал задор, и он не отставал. Так обезьяна и мальчик в одну
минуту добрались до самого верха. На самом верху обезьяна вытя_
нулась во всю длину... повесила шляпу на край последней переклади_
ны, а сама взобралась на макушку мачты и оттуда корчилась, пока_
зывала зубы и радовалась.
^ От мачты до конца перекладины, где висела шляпа, было арши_
на два, так что достать ее нельзя было иначе, как выпустить из
рук веревку и мачту.
^ Но мальчик очень раззадорился. Он бросил мачту и ступил на
перекладину. На палубе все смотрели и смеялись тому, что выде_
лывали обезьяна и капитанский сын, но, как увидали, что он пус_
тил веревку и ступил на перекладину, покачивая руками, все за_
мерли от страха.
Стоило ему только оступиться - и он бы вдребезги разбился
об палубу. Да если б даже он и не оступился, а дошел до края пере_
кладины и взял шляпу, то трудно было ему повернуться и дойти
назад до мачты.
Все молча смотрели на него и ждали, что будет.
Вдруг в народе кто_то ахнул от страха. Мальчик от этого кри_
ка опомнился, глянул вниз и зашатался.
^ В это время капитан корабля, отец мальчика, вышел из каюты.
Он нес ружье, чтобы стрелять чаек. Он увидал сына на мачте и
тотчас же прицелился в сына и закричал:
- В воду! Прыгай сейчас в воду! Застрелю!
^ Мальчик шатался, но не понимал.
- Прыгай или застрелю! Раз, два…
И как только отец крикнул «три», мальчик размахнулся головой
вниз и прыгнул.
Точно пушечное ядро, шлепнуло тело мальчика в море, и не ус_
пели волны закрыть его, как уже двадцать молодцов матросов
спрыгнули с корабля в море. Секунд через сорок - они долгими по_
казались всем - вынырнуло тело мальчика. Его схватили и выта_
щили на корабль.
Через несколько минут у него изо рта и из носа полилась вода, и
он стал дышать.
Когда капитан увидал это, он вдруг закричал, как будто его что_то
душило, и убежал к себе в каюту, чтоб никто не видал, как он плачет.
(Л.Толстой )
Примерный план текста
(простой)
1. Возвращение корабля из кругосвет_
ного путешествия.
2. Проделки большой обезьяны.
3. Обезьяна дразнит мальчика.
4. Веселый поединок.
5. Мальчик на мачте. Опасное нерав_
новесие на перекладине.
6. На палубе - напряженное ожида_
ние. Страх за мальчика.
7. Решимость отца: «Прыгай в воду!
Иначе застрелю!»
8. Прыжок!
9. Мальчик спасен.
10. Слезы отца.
АННА КЕРН
Вся неделя в Тригорском прошла под знаком Анны Керн. Ей пред_
стояло быть недолгой гостьей, и потому все игры, праздники, прогул_
ки устраивались, казалось, только для нее. Пушкин повеселел. Был шу_
мен и резв, как и прежде. Как_то он пригласил всех тригорских к себе в
Михайловское, и ни для кого не было тайной, что все это затеяно им
ради Анны Петровны. Няня испекла пирог с морковью, выставила две
бутылки черносмородинной наливки. Гости заполнили смехом и шум_
ной беседой просторные и пустоватые комнаты отцовского дома.
Разъехались уже далеко за полночь. Пушкин верхом провожал осипов_
ские коляски до трех сосен и долго еще махал шляпой, прислушиваясь
ко все удаляющемуся конскому топоту.
^ Анна Петровна уезжала на следующий день к вечеру. Александр
Сергеевич подошел в самую последнюю минуту. Прощаясь, он пере_
дал Анне Петровне свежий оттиск одной из песен «Онегина» и на
глазах у нее сунул листок бумаги в неразрезанные страницы.
- ^ Прочтите это, когда будете уже далеко! - сказал он серьез_
но и грустно. Она поблагодарила его молчаливым и тоже грустным
взглядом. Тройка тронулась. Загремел колокольчик. Пушкин, не обо_
рачиваясь, зашагал в поля.
^ Дома ему не работалось. Мешала луна, которая так и лезла в
самые окна. Он вздохнул, отодвинул рукописи и вышел в сад. Мяг_
кий лунный свет пятнами лежал на остывающих дорожках. Ста_
рые, еще ганнибаловские липы смыкали над ним свой темный про_
хладный свод. Сад казался безмолвным, таинственным, и нельзя было
Схема структуры текста
6. [Рассуждение
узнать самых знакомых мест. В самом деле, все как_то преобразилось,
стало иным. Да и он, разве такой он, каким был еще так недавно в пат_
риархальном осиповском кругу! Вчера они шли с нею по этой же самой
аллее, далеко отстав от гостей. Было так же темно, тихо и лунно. Уз_
ловатые старые корни пересекали заросшую тропинку. Оба они спо_
тыкались на каждом шагу, и он раза два подхватил слабо вскрикнувшую
от страха Анну Петровну. И казалось ему, что идут они - нераздель_
но, неразлучно - через темный лес жизни давно_давно и обязательно
выйдут на залитую луной опушку. А в душе пела несмолкаемая мелодия,
та самая, которая потом, в одиночестве, ночью залила мягким светом
возрождения, свободы и счастья его порывисто набросанные стихи,
которые можно написать только раз в жизни:
^ И сердце бьется в упоенье,
И для него воскресли вновь
И божество, и вдохновенье,
И жизнь, и слезы, и любовь.
(По Вс.Рождественскому )
Примерный план текста
(развернутый)
I. Неделя в Тригорском - под знаком
II. Пушкин и Анна Петровна.
1. Приглашение в Михайловское.
2. Смех и шумная беседа в опустев_
шем было отцовском доме.
3. Прощание в Тригорском.
4. «Я помню чудное мгновенье...» -
в неразрезанных страницах «Онегина».
5. Тройка двинулась в путь...
6. Возвращение поэта в дом:
а) мягкий лунный свет;
б) прохлада старых лип;
в) безмолвие и таинственность
г) воспоминания о вчерашней
д) в душе - несмолкаемая мелодия...
III. «...и сердце бьется в упоенье»...
^ Схема
структуры текста
Изложение+описание
^ ОБЫКНОВЕННАЯ ЗЕМЛЯ
В Мещерском крае нет никаких особенных красот и богатств, кроме
лесов, лугов и прозрачного воздуха. Но все же край этот обладает боль_
шой притягательной силой. Он очень скромен - так же, как картины
^ Левитана. Но в нем, как и в этих картинах, заключена вся прелесть и все
незаметное на первый взгляд разнообразие русской природы.
Что можно увидеть в Мещерском крае? Цветущие или скошен_
ные луга, сосновые боры, поемные или лесные озера, заросшие чер_
ной кугой, стога, пахнущие сухим и теплым сеном. Сено в стогах
держит тепло всю зиму. Мне приходилось ночевать в стогах в ок_
тябре, когда трава на рассвете покрывается инеем, как солью. Я
вырывал в сене глубокую нору, залезал в нее и всю ночь спал в стогу,
будто в запертой комнате. А над лугами шел холодный дождь и ве_
тер налетал косыми ударами.
В Мещерском крае можно увидеть сосновые боры, где так тор_
жественно и тихо, что бубенчик_«болтун» заблудившейся коро_
вы слышен очень далеко, почти за километр. Но такая тишина
стоит в лесах только в безветренные дни. В ветер леса шумят
великим океанским гулом и вершины сосен гнутся вслед проле_
тающим облакам.
В Мещерском крае можно увидеть лесные озера с темной водой,
обширные болота, покрытые ольхой и осиной, одинокие обугленные
от старости избы лесников, пески, можжевельник, вереск, косяки
журавлей и знакомые нам под всеми широтами звезды.
Что можно услышать в Мещерском крае, кроме гула сосновых
лесов? Крики перепелов и ястребов, свист иволги, суетливый стук
дятлов, вой волков, шорох дождей в рыжей хвое, вечерний плач гар_
моники в деревушке, а по ночам - разноголосое пение петухов да
колотушку деревенского сторожа.
^ Но увидеть и услышать так мало можно только в первые дни.
Потом с каждым днем этот край делается все богаче, разнообраз_
нее, милее сердцу. И, наконец, наступает время, когда каждая ива
над заглохшей рекой кажется своей, очень знакомой, когда о ней
можно рассказывать удивительные истории.
(К.Паустовский )
Примерный план текста
(простой)
1. Чем привлекателен Мещерский
2. Что можно увидеть в Мещере?
3. Что можно услышать в Мещере?
4. С каждым днем этот край богаче,
милее сердцу.
ПЕЧОРИН (портрет)
Отрывок из романа М.Ю.Лермонтова
«Герой нашего времени»
Он был среднего роста; стройный, тонкий стан его и широкие
плечи доказывали крепкое сложение, способное переносить все
трудности кочевой жизни и перемены климатов, не побежденное
ни развратом столичной жизни, ни бурями душевными; пыльный
бархатный сюртучок его, застегнутый только на две нижние пуго_
вицы, позволял разглядеть ослепительно чистое белье, изобличав_
шее привычки порядочного человека; его запачканные перчатки ка_
зались нарочно сшитыми по его маленькой аристократической руке,
и когда он снял одну перчатку, то я был удивлен худобой его блед_
ных пальцев. Его походка была небрежна и ленива, но я заметил, что
он не размахивал руками - верный признак некоторой скрытно_
сти характера. Впрочем, это мои собственные замечания, основан_
ные на моих же наблюдениях, и я вовсе не хочу вас заставить веро_
вать в них слепо. Когда он опустился на скамью, то прямой стан
его согнулся, как будто у него в спине не было ни одной косточки;
положение всего его тела изобразило какую_то нервическую сла_
бость; он сидел, как сидит бальзакова тридцатилетняя кокетка на
своих пуховых креслах после утомительного бала. С первого взгля_
да на лицо его я бы не дал ему более двадцати трех лет, хотя после
я готов был дать ему тридцать. В его улыбке было что_то детское.
Его кожа имела какую_то женскую нежность; белокурые волосы,
Схема структуры
текста
4. [Рассуждение
вьющиеся от природы, так живописно обрисовывали его бледный,
благородный лоб, на котором, только по долгом наблюдении, можно
было заметить следы морщин, пересекавших одна другую и, веро_
ятно, обозначавшихся гораздо явственнее в минуты гнева или ду_
шевного беспокойства. Несмотря на светлый цвет его волос, усы
его и брови были черные - признак породы в человеке, так, как чер_
ная грива и черный хвост у белой лошади. Чтоб докончить порт_
рет, я скажу, что у него был немного вздернутый нос, зубы ослепи_
тельной белизны и карие глаза; о глазах я должен сказать еще не_
сколько слов.
Во_первых, они не смеялись, когда он смеялся! Вам не случалось
замечать такой странности у некоторых людей?.. Это признак -
или злого нрава, или глубокой постоянной грусти. Из_за полуопу_
щенных ресниц они сияли каким_то фосфорическим блеском, если
можно так выразиться. То не было отражение жара душевного или
играющего воображения: то был блеск, подобный блеску гладкой
стали, ослепительный, но холодный; взгляд его - непродолжитель_
ный, но проницательный и тяжелый, оставлял по себе неприят_
ное впечатление нескромного вопроса и мог бы казаться дерзким,
если б не был столь равнодушно спокоен. Все эти замечания при_
шли мне на ум, может быть, только потому, что я знал некото_
рые подробности его жизни, и, может быть, на другого вид его
произвел бы совершенно различное впечатление; но так как вы об
нем не услышите ни от кого, кроме меня, то поневоле должен до_
вольствоваться этим изображением. Скажу в заключение, что он
был вообще очень недурен и имел одну из тех оригинальных фи_
зиономий, которые особенно нравятся женщинам светским.
Загрузка...